Бронзовый век Байрон. часть 1

 200 лет  отечественной войне 1812 года.


Наполеон не скрывал своих претензий на мировое господство. К 1812 г. он успел разгромить очередную, 5-ю антифранцузскую коалицию и был в зените могущества и славы. Путь к господству над Европой преграждали ему только Англия и Россия. Главным врагом он считал Англию, которая была единственной страной в мире, экономически более развитой, чем Франция. Сломить этого врага Наполеон мог только после того, как он поставил бы в зависимость от себя весь Европейский континент. На континенте же единственным соперником Франции оставалась Россия. Все остальные державы были либо повержены Наполеоном, либо близки к этому.
2 сентября русские войска оставили Москву, а французы заняли ее, и в тот же день начался грандиозный московский пожар, о причинах и виновниках которого до сих пор спорят историки и писатели.






      1 глава

 Старые добрые времена, прекрасны вы  уж тем, что стары
И вряд ли нынешним летам удастся избежать такой же кары,
Великие события  были, есть и будут еще краше,
Хоть мало надо смертному, а не обузданы  желанья наши.
Заполучить местечко  потеплее, удастся тем,
Кто с легкостью к обману прибегает в решении проблем.
Не знаю, может,  плачет ангел, если умер человек,
А сам он плачет, чтоб проплакать весь свой век.

                2 глава.

Все будет прахом, плохо ли, прекрасно,
Пойми ты ранних лет - что все напрасно,
Таков, иль не совсем таков был Питт,
Но так о нем  соперник  говорит.
То были, без сомнения, титаны красноречия,
Но их стремительный поток увы,был скоротечен.
Соперников, своею пеленой Земля накрыла,
Над ней лишь гордо возвышается могила.
Волна покоя все вокруг  обволокла,
Что ж, всем судьба такую участь предрекла,
Как ни крути, а прах всего лишь прах,
Со временем пройдет и страх,
Который имя нам великое внушало,
И красота, что разум многих затмевала,
Хоть вечно урне Клеопатры и дано блистать,
Увы, румянцем праху уж не воспылать.
Вот  урна Александра - жалкий вид,
На завоеванных брегах давно забыт,
Полмира Македонский покорил,
Но мир о нем теперь совсем забыл.
Где и когда герой тот был рожден,
Увы, и он заброшен и забвением побежден.
А Греция познавшая всех бед сполна,
Теперь  культурою своей сильна. 

      3глава

Увы, далёко современный властелин,
Кто всем монархам был и бог, и господин,
Как царь Сезострий  впряг их в сани,
Но бить не стал, как будто правят сами.
Теперь они презрели прах , к которому доселе
На полусогнутых приблизиться не смели.
Так где же ты теперь, герой и победитель?
Дитя великих и простых, и буйных укротитель,
Ты, кто свою игру «Империей» назвал,
Костями тысяч жертв к победе путь устлал,
Ты в том далеком и заброшенном краю,
Где мать природа правит власть свою,
С тоскою наблюдая,сильный гнев Орла
В той клетке , что она ему приберегла.
Узрев крушение нации -  смеется он ,
Над тем, что ссоры – ежедневный рацион,
Но, траур осознав, блеснет слеза в глазах,
Здесь яств  и вин, так скудно на столах.
И ссоры здесь по пустякам, из-за простых вещей,
Иль человека здесь бичуют, или чествуют царей.
Теперь он видит, что судьба с отбросами связала,
И осознание того- суровым приговором прозвучало.
Не будет книг, не будет бюстов- вот ответ,
Чтоб не тревожить сон того, кто пробудил весь свет.
Не он ли смог "великих" укротить?
Порабощенный дух народов отпустить.
Презрен  теперь тюремщик и шпион,
Блеснул во тьме как луч надежды он,
И с тем , навек во мрак был погружен.
Хоть уровень его, увы, был не высок,
Меж небом и землей, нам смертным, невдомек,
В чем нашей жизни скоротечной суть,
Мой бог, в том нашей нет вины отнюдь.
Делили  мы  свой хлеб и кров,
Друзей хранили, он — врагов,
Ведь смерть любому не по нраву,
Но в том бою сержант лихой по праву,
Навек обрел в сердцах людскую славу.
И гордый вид скупой слезою обагрен,
Ужель для красного словца убит был он?
Пусть честь и пылкий друг в бою спасен,
Тот белокурый юноша был в жертву принесен.
У изголовия  родитель больше не вздохнет,
Но крепко спящий разум сильно всколыхнет.
Что ж, торжествуйте над закованным Орлом,
Он рвется в небо, он свободен в нем.


   4
И если б дух его вокруг еще витал,
Без ложной скромности он вспомнил, как блистал,
В союзе с бренной плотью, что покоится отныне,
И нагоняет лишь тоску и тяжкое уныние,
Что из того, что был краеугольным камнем,
И основал империю на зависть всем .
Он был обласкан славой, знал бесчестье,
Имел Империи дары и сыт был ее местью.
Правители, что с радостью с себя срывали цепи,
Тирану подражая, тут же брали в руки плети,
Но в одиночестве теперь стоит его могила,
Как гордый маячок, а человечество его забыло.
Его тюремщик до конца был верен долгу-
Едва завидев смерть, не думал долго,
Чтоб прах великий был скорей забыт,
Он надпись сократил до «здесь лежит»,
Ни имени, ни дат рождения и смерти нет,
На них строжайший наложил запрет.
Ручьи и ветры довершат обряд забвения,
Моряк на мачте честь отдаст, но, без сомненья,
Побед твоих великих славу сохранит,
Вандомского столпа устойчивый гранит.
На острове, в скалистых берегах,
Покоится твой знаменитый прах.
Да, всемогущая природа-мать,
Не позабыла дань тебе отдать.
Но этого ль хотел наместник славы,
Свой дух свободы заковать в оправы?
Взгляни под крышку — видишь он,
Так безмятежен, словно видит сон.
И тень улыбки уловима на устах,
Как если бы обрел свой кров нетленный прах,
Не в этих грубых, мрачных берегах,
А в усыпальнице, подобной Пантеону.
Его б утешил от Французов скромный дар,
Приют страны, которой он всего себя отдал.
Чтоб славный дух его всегда витал над ней,
И возносил над тронами державных королей.
Чтоб вел солдат всегда бесстрашно в бой,
В делах иных был путеводною звездой.
Всему свой час, наступят времена,
Воздаст сполна тебе твоя страна


   5 глава

Ты наделен был властью небесами,
А матерью Землею- благородными чертами.
И слава о тебе с тех пор в веках хранится,
Ты был уже велик, орленок, не успевший опериться.
Вы, Альпы, созерцавшие с заоблачных высот,
Его победоносный и стремительный полет,
Ты, Рим,что видел Цезаря великие деяния, он,
Увы переступил свой Рубикон,
Границу пробуждения людских сердец.
Его союзники- жестокий царь и лжец.
Египет! С незапамятных времен твои гробницы,
Хранят покой и сон царей, как глаз зеницу.
Но стены их потряс громоподобный слух.
Что нового Комбуция вокруг витает дух.
И мощь веков была бледнее тени,
Как изумленный великан, увидев Нила сели.
Иль если бы с вершины пирамид он наблюдал,
Как шумным ангелом из ада Бог отдал,
Бесплодные места для заселения,
И предложил песок ,как удобрение.
Испания! Когда б увидел Сид,
Поверженный подавленный Мадрид.
Лишь Австрию не тронул дважды,
Но и она предаст тебя однажды.
Ты раса Фредерика- пустой звон,
И не гордился бы сейчас, наверно, он,
Его сгибали и давили в Вене и Берлине,
Но имя славное здесь помнят и поныне.
Екатерины матушки кровавый долг,
Сломить его бунтарский дух не смог.
А Польша-  только обещаниями сыта,
Свобода для тебя по-прежнему -мечта.
Твой покровитель местью увлечен,
Свои дела здесь правит он.
Лишь твой народ к свободе приведет,
Без колебаний кровь свою прольет.
Костюшко! Сын земли, твой патриот.
Вздохни всей грудью, царь,народ,
В первопрестольной купол проблеснет,
Увы, в лучах надежды уходящей.
Москва! Лишь ты преградой на пути далеком стала,
Ты,что взирала и на слезы  злого Карла.
Хотел увидеть он тебя во всей красе-напрасно,
Увидел шпили и дворцы в зареве красном.
Солдат предать огню тебя готов,
А крестьянин поджег свой бедный кров,
Купец огню приносит щедрый дар,
Вот Кремль в огне, и нет Москвы. Кругом пожар!
Вся мощь вулканов величайших вдруг поблекла-
Померкли вспышки Этны и покорной стала Гекла.
Везувий, пламенем своим зевак манящий,
И он поник пред заревом твоим слепящим.
Сравнить его нельзя было ни с чем,
Лишь он Империям конец положит всем!
Бесспорно, ты другое дело! Сильна, сурова знай же впрок,
Завоеватель не ученный, ты нашей матушки урок,
Смела крылом своим холодным ты врага,
И замели его тщеславие российские снега.
Увы,он не боец с окончившим клювом и когтем,
Мрет победитель больше,  с каждым днем.
Напрасно Сена смотрит с берегов,
И клич в ряды бросает - бить врагов,
Под виноградною лозой лишь Франция  их ждет;
На поле битвы кровь быстрее чем вино течет.
И стынет кровь в их замороженных телах,
Как мумии лежат в холодных полюсах.
Хотя лучи свои Италия им щедро шлет,
Увы, так трудно растопить кромешный лед.
Из всех трофеев, собранных с войны-
Обломки колесниц добыты для страны.
Лишь сердце в битве уцелело и опять
Рог Роланда спешит к нему воззвать.
Лютцена, пал здесь победитель-швед,
Смотри на побежденного- в нем жизни свет.
Под Дрезденом три деспота взлетевшие опять
Пред суверенностью своей не могут устоять.
Но исчерпавшая себя,удача на полях,
Изменой в Лейпциге поверглась, увы, в прах.
Шакал Саксонии предательски бежит от льва,
Теперь медведь, лиса и волк ему глава.
Теснится лес, опять монарху уступая,
Но в логове его одно отчаяние витает.
О, Франция! Твои роскошные поля -
Для всех теперь враждебная земля.
Здесь, что ни шаг - измена на пути
С холмов Монмартра ты свою победу жди.



глава 8

О трижды троицей святой благословенная Верона,
Затмила блеском все вокруг империи твоей корона!
И воздала ей славу -здесь предательство не в счет,
Всем склепам Скалигеров, Капулетти принесли почет.
Что должен был «Великий пес» им донести,
«Кэн Гранде», (которого и я рискнул перевести).
Им мопсам уточненным? Твой древний стих,
Ктуллус звучит сейчас по-новому- в веках не стих .
В амфитеатрах Римлян ублажавшей;
За этими вратами Данте свой приют узнавший,
Тот старый добрый человек,кому принадлежал весь свет.
Таких кто  узника не знал, наверно, нет;
 А знатный гость от истины далек,
Как если бы он сам был заперт на замок.
Он смелым заявлением своим, о том что мир порабощен,
Позора памятник себе воздвиг и этим был польщен.
В толпе подле театра, справедливый гнев,
Народ вскипел, господ-шутов узрев.
Блеск мишуры, как сотни звезд, манит,
И в темных казематах узников слепит.
Италия! Великая страна рукоплескать позволила она,
Надежно заковав людские руки!