Мамона

Когда то он был мелким бесом
Не думал, не решал, не ведал.
Но после тысяч лет изгнаний
Он голову поднял, и - гавкнул.

Он другом стал для человека,
Он охранял его отару,
Давал себя погладить детям,
Кусался редко и спросоня.

И вдруг он стал не друг, но выше,
Он суть людскую вдруг примерил,
Стал зубы скалить, толь в улыбке,
Толь в приказании безумном.

И человек стал подчиняться!
Ему - псу, игровой собаке!
Ведь это легче, чем раздумья,
Чем Духа гордое вниманье.

И - стала модна шерсть и мясо,
Своё уже потом, сначала -
Врагов всех в пищу обратили,
Забыли, что дала Природа.

Что Род в заветах нам оставил,
Всё переврали ради рыка.
Похвального, чего ж стесняться.
Стесненье стало то ж не модным...

Шерстинки пса, что он отбросил,
Монетой стали вдруг меняльной
И то, что не имело цену
На распродаже появилось.

А люди всё кричали: "Круто!
Я шерстью облеплён с макушки!"
И жрали всё - уже не мясо,
Отходы пса. А он - смеялся.

Век человечества недолог,
Что Правда - то неизменимо.
Но Правду строю Я, играя,
Как с псом, так и с душой своею.