3. Дедовское просвещение

                3. ДЕДОВСКОЕ  ПРОСВЕЩЕНИЕ.


                На рижское взморье! Там время застыло
                В молчанье песков  – вековых и унылых.
                Старик седовласый с женою встречал
                Семью петербуржцев, что с радостью ждал*.
                Был честным до святости дед-иудей
                И лавку закрыл, как себя, от людей.
                Казалось, суровый и праведный род
                Впитал всю размеренность викингов вод. 
               
                Поэт вспоминал: восемнадцатый век
                В той Риге застыл, где живой человек
                Подобно Спинозе не славил Талмуд,
                А  Лейбница с  Гердером чтил мудрый «зуд».
                И может Амалия**- белою леди -
                Глядела на «принца», как в ласковый сон.
                Но сладостно-трепетный миф меж столетья
                Увы, не нарушит пристойности  фон.
 
                На внука взирал с чинной строгостью дед.
                Из  глаз голубых лил спокойствия свет:
                С сановным достоинством жизнь доживал,
                Потомку по крови того же желал.
                Но тот не на шутку сего испугался,
                Тем самым нарушив гармонии лад, -
                Наставник раввином суровым казался
                В мальчишеском мире столичных бравад.
      
                Внук  знал  блеск парада на Марсовом поле,
                Гранитных кварталов имперский размах.
                Сенатскую площадь и бунты о воле,
                Тиски скрытой бездны в нарядных штрихах.      
                А  Дуббельн***, меж тем, наслаждался Чайковским.
                В ударе был Штраус. Шопен же молчал.
                (Похоже «песочных часов» не приял.)
                А Скрябин грозил Прометеем московским!

                12.03.10


____________________________


* Речь идет о детских впечатлениях О.Мандельштама в связи с поездкой с  семьей в Риге(1901 г.), где на улице Ключевой жили родители  отца. Несмотря на иудейскую ортодоксальность своего деда, в Риге поэт не только окунулся в мир, по его словам, совершенно чужого века, но и «никак не еврейской обстановки». Именно в Риге, он  впервые осознано приобщился к музыке, полюбив Чайковского «особым нервным напряжением».- прим. автора.

** В это время на улице Бруниниеку проживала бабушка поэтессы Шарлотта Амалия Кауфманн, родившаяся в немецкой Риге в декабре 1889 года.

***Дуббельн (ныне Дубулты)– еврейский курорт на Рижском взморье.




_____________________________

Далее: «4. Наш Петербург»  http://www.stihi.ru/2012/01/17/11358