Калифорния... Москва

Пивка лакирнул из баклашки -
Мне ночью едва ли уснуть.
Забудусь: в моей ты рубашке,
Наружу и ноги и грудь.

Какие шикарные ноги!
А грудь - под мою всю ладонь!
Зачем, подведя вдруг итоги,
Сказала однажды: "Не тронь?"

К чему ты была так сурова?
Ведь я тебя трогать привык,
И ранит обидное слово
Больнее, чем коготь и клык.

А после ты хлопнула дверью,
По лестнице - дробь каблуков...
Три дня обмывал я потерю -
Утрату любовных оков.

А помнишь: бульваром Сансета
Спустились к холмам Малибу,
В отеле, не выключив света,
Затеяли сразу борьбу.

Сквозь стон говорила мне:"Грубый!"
Обидно - я просто самец.
Зато как потом в твои губы
Я клал в цвет их с суши тунец.

Тебе подливал я Мартини -
Любимый тобой экстра-драй,
Рассвет по бескрайних волн сини
Нес шепот:"Решись! Не моргай!"

Но в этом гламурном рассвете
Растерзан был чувствами я,
Все думал:"Сопливые дети
И вечной обузой семья."

Тогда заронила, наверно,
Ты в сердце обиду свою...
Но помни: все так же безмерно
Тебя я хочу и люблю.