Роберт Сервис. На тридцатипятилетие

Я не в Давидовых годах –
Ещё не скоро я помру,
Ещё не давит смерти страх;
Испил я чашу на пиру,
Когда с друзьями пировал,
Ханжей привыкнув презирать;
И вот – Великий Перевал:
Мне набежало тридцать пять.

Взглянув назад, признаюсь в том,
Что недоволен я собой.
Бывал фигляром и шутом,
Бежал удач, играл с судьбой;
Был на подъём тяжеловат –
Не созидать бы, а мечтать;
Спокойно брёл путём услад.
И вот – мне ровно тридцать пять.

Других соперников моих
Давно судьба втоптала в грязь;
Иной смирился и притих;
Иным карьера удалась.
И от обильного стола
Голодным тяжело вставать...
Как юность давняя мила
На расстояньи в тридцать пять!

А жизнь, что каждому дана,
Заключена в чудесный том,
В Писании предречена –
Не изменить ни слова в нём.
Где потерять, и где обресть,
Где скорбь, где радость... Наяву
Что остаётся мне? Прочесть
Ту тридцать пятую главу.

Надежду теплю лишь в одном:
Я, прежде чем сойти во тьму,
Вернусь в родной уютный дом,
Что близок сердцу моему;
Увижу тех, кого люблю,
Смогу мудрей и мягче стать..
Я старости не уступлю –
Мне вечно будет тридцать пять!

AT THIRTY-FIVE

Three score and ten*, the Psalmist** saith,
And half my course is well-nigh run;
I've had my flout at dusty death,
I've had my whack of feast and fun.
I've mocked at those who prate and preach;
I've laughed with any man alive;
But now with sobered heart I reach
The Great Divide of Thirty-Five.

And looking back I must confess
I've little cause to feel elate.
I've played the mummer more or less;
I fumbled fortune, flouted fate.
I've vastly dreamed and little done;
I've idly watched my brothers strive:
Oh, I have loitered in the sun
By primrose paths to Thirty-Five!

And those who matched me in the race,
Well, some are out and trampled down;
The others jog with sober pace;
Yet one wins delicate renown.
O midnight feast and famished dawn!
O gay, hard life, with hope alive!
O golden youth, forever gone,
How sweet you seem at Thirty-Five!

Each of our lives is just a book
As absolute as Holy Writ;
We humbly read, and may not look
Ahead, nor change one word of it.
And here are joys and here are pains;
And here we fail and here we thrive;
O wondrous volume! What remains
When we reach chapter Thirty-Five?

The very best, I dare to hope,
Ere Fate writes Finis to the tome;
A wiser head, a wider scope,
And for the gipsy heart, a home;
A songful home, with loved ones near,
With joy, with sunshine all alive:
Watch me grow younger every year –
Old Age! Thy name is Thirty-Five!
_______________________________________

*Three score and ten – «трижды двадцать и десять», т. е. 70; имеется в виду возраст, до которого дожил царь Давид, воцарившийся в 30 лет и правивший 7 лет в Хевроне и 33 года в Иерусалиме (Первая Книга Паралипоменон, гл. 29).

**the Psalmist – Псалмопевец; обычное в англоязычном обиходе прозвище царя Давида по приписываемому ему авторству Псалтири.