И будет в мире жить поэта сердце

          продолжение


Великий грех уныние, И все же,
как дикую траву, я грусть ращу.
И сад души на дебри стал похожим,
 Пусть глохнет, И сильнее запущу.

Исчезли розы: солнечные блики
не прорывались в сумрачную тень...
Но гуще, чаще стебли повилики,
 а мне их даже взглядом тронуть лень.

Глаза закрою - все тебя представлю.
Господь захочет - тронешься совсем.
А вот возьму стихи и обезглавлю,
 отрезав посвященье Е.В.М.


         ****

Друзья, друзья, друзья мои поэты,
Уж слишком вы приметливы порой,
Еще и сердце чувством не согрето,
 А все для вас становится игрой.

Вы пишите друг другу эпиграммы,
Злословите: Испишешься. Шабаш!
Иезуитской если нет программы,
То есть плюралистический кураж.

Вы пьете слишком много. Не по делу.
И каждый - гений. Каждый парень - хват.
А глянешь, зацепиться нечем телу
За землю. А он в небо целит взгляд.

И крыльев нет. Ощипанные перья.
Но верит, знает, чует -отрастут.
Не деньги копят здесь - стихи, поверья.
И потому в поэзии живут!

Обманет всех серьезность и беспечность.
И золото порою ценят в грош...
Но! Избранными выбранная вечность -
За истину в награду, а не ложь.


           *****


Я - под солнцем раскаленным речка.
Высушило всю почти до дна.
Кажется, спасет одно словечко.
Вся моя душа насквозь видна.

Я мелею. Я изнемогаю.
Прочь, жестокосердный суховей!
Все дожди, все бури принимаю,
Пусть ворвусь хоть в ширь чужих полей.



*****

О, если душу на закланье
готова дьяволу отдать,
но за такое обладанье,
 чтоб вровень, выше полетать...

Тогда твои начнутся муки,
 когда придет любовь-борьба.
Не только губы или руки
рабы страстей. Душа - раба.

И помнишь взгляд. И мнится голос.
И чувств уже не обуздать...
Что в этой мельнице смололось,
то невозможно воссоздать...



             ****



Когда влюбляешься в поэта,
 то ясно надо понимать,
и розы получать при этом,
и камни будешь собирать:

поэт любимой не прощает
бессилья, взлетов виражи.
А поэтесса запрещает
поэту видеть миражи.

Он, полуночник, ищет слово,
что ладно может в строчку лечь,
она найдет его... И снова
его глаголы будут жечь.

Он станет сравнивать не руки,
 не нежность губ и плавность плеч...
Он, даже, сравнивает звуки,
он вечно сравнивает речь!

И ей не женщина земная
ревниво душу бередит,
А Муза...
К ней сегодня - злая,
зато ему благоволит.

Победно Муза улыбнется.
И все ж ей хочется сказать:
-Пусть Афродита вас коснется!
Пусть снизойдет к вам благодать.



         ****

Какая ни поманит высь,
 какие не возникнут планы,
судьба, как мачеха: Подвиньсь!
И засевает все бурьяном.

Что неудавшаяся жизнь
с тобою встреченным, любимым?!
Губа закушена. Держись!
Твое проходит счастье мимо.

Но неудавшийся поэт,
несостоявшийся художник...
Из сердца яростное: Нет!
Не состояться невозможно.


     ****


А счастье  навек не бывает.
Субстанция слишком тонка.
Привыкнешь к нему - улетает
оно навсегда в облака...

А  жизнь - ещё та колесница...
Не ставить же век на "зеро".
Оставило счастье-зарница
В руках золотое перо...


       ****


           Сияй, сияй прощальный свет
           любви последней, зари вечерней...
                Тютчев Ф. И.


"Сияй, сияй прощальный свет".
Я вижу строгий силуэт.
Вы твердо говорите: Нет.
Какой вы были!
Я знаю то, что вы - поэт
и что любили.
В бытийном, а не  в бытовом
ждет постоянства,
кто в вихре жизни огневом
любовь пространства
привлёк к себе, как некий рок...
О, как жестоко
взять сердца алый уголек
по воле рока.
И, взяв его, не погасить -
А разгореться!
И снова будет в мире жить
Поэта сердце.