в моей берлоге
протяжно потянулся
ломалась ночь
колено одиночеств
милОвый мой
шагнув за день пророчеств
полопались прозрачностью тоски.
сиреневая пустошь.
на два три
мы не проснулись
дальше тянем песню
единственной оставшейся струною
такою тонкою,
что в пору взвыть на волю
но воля, как ни грустно, это - мы.
не ставя точек, запятых не ставя
зову фантом через слова, немая
падая на лапы
вдыхая город снежный и безлюдный
тебя не вспоминаю -
ты есть память,
откуда возвращенья нет.
как нет прощенья.
но дышит же тончайшая струна
колеблется сознание и воля
твоя далёкость не сыпучее песка
и так-же ты вдыхаешь город
солнца ностальгии
трещащее по-швам
рубиновое платье утра
я рассыпаюсь кажется
и мутно
в моей берлоге
длительного сна.
Свидетельство о публикации №112011102903