Одна правдивая история

Я вроде был своим, а оказался иностранным
Товарищем Тамбовским и ЛжеКаином.
Всего-то и осталась мне от мамы
Серебряная ложечка в кармане.
А я ее пронес через конвой,
Сквозь обыски, арест, снег и закат.
А эти навалились и подняли вой:
- Барыга! Продаешь?! Али за так?
Я зашумел, как воды горной Колорадо,
Я злобою осклабился обманчивой:
- Вам эта ложка ой как надо!
Сейчас я покажу вам, для чего.
И двигались они ко мне нестройной чередою,
А я запоминал: - Эх, не обидеть бы кого!
Из ложечки серебряной я всех поил водою,
Слегка напоминающей кагор.
И утерев ладонью грязной злые губы,
Сказал один, которому всегда у них почет:
- Ну что, ребята, с нас-то не убудет,
А раз он поп, пусть отходную он по нам прочтет!..
Я все молитвы позабыл! Какие это же нервы
Иметь мне надо, чтобы до утра теперь дожить!
- Мы завтра сдохнем все! Нет ни последних. Нет ни первых!
Страшнее, братья, только смерть души!
Я начал с Ветхого завета громко, рьяно,
Но главный их, сощурившись, задал вопросец мне:
- Так он, выходит, сына – как барана?
Его – на жертвенник, а нас – к стене?!..

Но не унизился никто до плача или стона
И, вглядываясь в дула, как в лицо своей стране,
Барак четыре стал, как просветленный
К стене!
Нет, нам не дали даже шанса выжить!
И не спасли два ангельских крыла!
О, если бы на сантиметр ниже!
А ложечка? А ложечка спасла!
Вот так я и дошел тогда до края.
Вот так побрел я, сам себе не рад,
Ногами ватными переступая
Через ребят…