Росяница 2

                Хариус гурман.

В верховья реки Седь-Ю, притока Усы, по водоразделу лежит сегодня мой путь на ручьи, в сторону Багана. Сухие распадки, мелкие ручейки, утром на заре поддаются споро. Туманная осень покорно под ноги ложится, по болотным сапогам роса струится. Птаха по пути взлетает. -Что ему не спится?, крылом провожает. Заливной лужок, плановая остановка. Здесь, на илистую землю нароняла листья гибкая ветла. Под листвой на подбор подлистники-червячки. Разгребая лист суком, наполняю банку с мохом, там он очистится, сам на крючок попросится. Банку червей набрать не вопрос, был бы у хариуса на него спрос. Набрав воды из ручейка, за корягой, там потише, лежит мой путь дальше.
Полянка приметная, вокруг лиственница столетняя, а под ними кровяная брусника к земле ветки клонит. Когда назад верну, тогда соберу. Легко идти в японских болотных сапогах по таёжной подложке. Ступня чувствует любой подвох, скрытое окно, слизь валёжника. Не наступай, переступай-правило таёжника.
Вещьмешок с коробом для рыбы, снастями, к чаю сухарями,тушёнкой, сгущёнкой и разными мелочами, за плечами. И здесь правило есть, прежде чем на спину приладить, встряхнуть несколько раз, незачем при ходьбе свои звуки подавать. В руке зачехлён дюралюминиевый спиннинг, где росу сбить, ветку отклонить.
Чудные  предзимние таёжные дни. Они Богом даны, чтоб звери откормились, витаминами запаслись, жиром налились.
На седом от мха-ягельника месте надо присмотреться. Так и есть, запрыгали перед глазами словно белочки, рыжеголовые белые грибочки. Завтра сюда прийду, будет с грибов сушка и суп-царица, из белых грибов грибница. Отварю ножки, грибов сапожки, затем туда их шляпки. Заправлю рыбными потрошками, можно тушёнкой, и размятыми сушёнными грибами, лучше подберёзовиками. Дальше укроп, лаврушка, петрушка, готова грибница. Пяток минут под крышкой ей постоять и можно подавать. А если ещё с чёрным сухарём, да из морошки, или голубики вином..., всё дальше идём.
Вот и распадок, где на берег выполз камень-лоб, и дно ручья , что каменный жолоб, родниковой водой ручья промытый, где хариус собирается на осенний постой. Выше жолоба, мелкокаменная мель. За жолобом, берегов узость, глубина, из этого горлышка вливается в Седь-Ю. (Чёрная река)
Давно я в эти места не ходил. Признаков не вижу, что после меня здесь кто-то был, ничем не наследил. Мишка здесь ходит, промысловый люд с этих краёв отводит. Да и путь сюда далёк, от оживлённых мест полтора десятка верст.
Хариус, рыба пугливая, увидит что неладное, сразу наутёк, в глубину, за корягу, или куст в тень, где он вне обозрения, для своего спасения.
Не доходя до ручья снимаю амуницию. Готовлю  короб под рыбу, соль, наживку. Оснащаю спинниг, катушка безинерционная, леска-чешка ноль тридцать пять, поплавок из коры лиственницы и седьмой номер золочённый голландсий крючок.
Короб под рыбу, слоённая непромокаемая холстина, по бокам, дно и крышка из осины. Она легка, без запаха, держит температуру, ещё и дышит. Такой короб необходим, чтоб рыба не мялась, из-за своей нежности, требует прилежности. После улова-срочного хорошего посола. Потроха-сердце, печень, жир, икру, молоки выбрать и засолить отдельно. Рыбными гурманами признано, как лучший деликатес и для грибницы, как заправка. Хариуса очистить от чешуи сразу после улова, он не любит застоя. Не мыть, сразу после потрошения засолить. Осторожно, стелясь по траве под куст ветлы почти вползаю. Веток не касаюсь, сразу приметит, подальше по течению скатит.
На крючок червячка, и первый у берега заброс, течение само относит наживку, надеюсь, что туда, где их ранговый  строй в струе потока воды, в ожидании поживы. Уходит поплавок, первая поклёвка, спиннинга в руку бой, значит с первой рыбой. Не показываясь из-за куста, где берётся сноровка, в руках первый улов. Запах свежего огурца заполняет воздух, так пахнет выловленный хариус. Чешуя из-под ножа серебром льётся, пожить ему ещё хочется, в руках бьётся. С вспоротого брюшка, в котелок из нержавейки разбираю потрошок крупной солью посыпаю. На дно короба в соль первый хариус ложится. Ополоснув из фляжки руки, насаживаю на крючок новую наживку. Побеждает любопытство, тянется голова,-что на струе ручья творится? Виден поплавок подхвачен стремниной. Хариус невиданых размеров стрелой оказался у наживки, стремительное прикосновение и такое же исчезновение. Следовавший за ним, гораздо меньший, уже на крючке. Поклёвки следуют одна за другой, редеет хариусов строй. Мой гуливер за каждым забросом, повторяет свой трюк, минуя рыболовный крюк. Пол-короба рыбы, необходим перерыв, от гонки за великаном.
От куста, как прежде скрадкой удалился, чтобы размяться, с мыслями собраться, как поступить, чтоб его заполучить. Иду к берегу реки, там заливчик, попробую поймать малька. Шаловливо голец играет. Без наживки подвожу под стайку спиннинга крючок, два, три движений вверх, малёк забагрен крючком. Отправляю в пластмассовую бутылку с водой. С десяток выловил, пора делать пробу.
Результат тот же, хотя и выловленной рыбы прибавилось. Замешательство, азарт, что не так?
Опять к заливу, мальки. Вдруг явление, лягушонок, здешних мест удивление. Их хариус ещё головастиками всех уничтожает. Захожу поглубже, и движеним,как сачком, он в москитной сетке. Как малое дитя его лелея, иду на место лова.
За мясистые губы насаживаю, и медленно, чтобы не сбить, в воду опускаю. Сразу не понять, всплеск, рывок и он у моих ног. Говорят, осенний жор, а он оказалось, великий гурман. Взвесить нет возможности, замеряю длину метром. Диву даюсь, пятьдесят семь сантиметров. Таких вылавливать не приходилось. Читал у Л.П.Сабанеева, что они до трёх с лишнем килограмм бывают, но рыбакам очень редко попадают. Такого пластаю по спинке, просолится быстрее, солёным будет плотнее. Хариуса полный короб, пробую, тяжело. Верх закрываю травой, крышку на замок, пора домой. Не до чаю, засижусь, дотемна к зимовью не доберусь.
Банка сгущённого молока, пробиваю два отверстия, посасиваю, запивая водой из баклажки,
вот и вся для желудка ублажка. В мыслях, в избушку, домой, домой..., темноты не страшусь, идти дольше.
Пока дойду до избушки, рыба просолится для горячего копчения. Остальную оставлю в соли,
пока глаза не провалятся, Затем в сетку и в ручей, чтоб вымылась соль. Потом вниз головой развешу, пусть сутки обветривается, для холодного копчения сгодится. Остальная будет вялиться, пока при снятой кожице, при нескольких изломах, на четыре части не развалится. Такую в ящик с сухим болотным мхом, год будет, как при закладке. Пиво не пью, а под бражку с морошки, голубики, очень годится.
Коптильня у меня стационарная. По склону пригорка, траншейка метров шесть, покрыта поленцами из ольхи. Топка, ведро без дна с железной заслонкой. Вверху квадратная ямка,на два ящика, шампуры из катанки пятёрки. Крышка-решётка, да мешковина накидка.
При горячем копчении, температура больше, выдержка меньше. При холодном, наоборот, выдержка дольше, температура меньше. Рыба подвешивается за хвост. Топлю сухими корнями можевельника и поленце ольхи. Можевельник даст дух, ольха цвет. Всё, слюной истекаю, и на этом пока кончаю.
               
                Продолжение  следует.