Обратный отсчёт

                Брату, Хлопову Сергею,
                с благодарностью

За занавешенным окном резвятся ранние грачи.
    Их крик, не вслушиваясь в суть,
    похож на голос главврача.
Больница тихо бредит сном, в котором белые врачи
    под пение молитв и сутр
    терзают чёрного грача.

А я лежу, боясь дышать,
и еле теплится душа
на кончике карандаша,
оставив предпоследний шанс
    уйти совсем.
Так горек крови вкус во рту,
и мне показывает ртуть
    на тридцать семь...

Таблетки аспирина шар напоминает мне луну,
   и очень трудно различить,
   чей свет играет на вещах.
Он мне сказал, что будет шрам, и спрятал узел нити внутрь.
    Он мне пообещал - лечить,
    а я - не смог пообещать...

И я лежу перед окном,
с тревогой думая о том,
кому я накануне днём,
хватая анестетик ртом,
    кричал вопросы.
Катаю аспирин во рту,
и мне показывает ртуть
    на тридцать восемь.

Рассвет сверкает, словно сталь в руках хирурга, с губ его
    срывается улыбка, взгляд
    подобен блеску звёздных лоз.
Мне - никогда уже не стать таким, каким я был всего
    лишь пару дней тому назад.
    А он сказал, что - повезло...

И я лежу, лелея страх,
что мы не встретимся - в местах,
где нет сиделок на постах,
и всё, что делать ты устал, -
    не нужно делать.
Как жаль, что мало было утр,
когда показывала ртуть
    на тридцать девять!

Апофеоз и эпикриз. Проваливаясь в пустоту
    больничных сумерек, забудь
    какого цвета облака:
когда стремится тело вниз, душа взмывает в высоту,
    но ограничивает путь
    ей белый контур пололка.

И я лежу, глотая боль,
ликуя про себя, - отбой
играя на фронтах, ведь бой
я смог оставить за собой,
    хоть голос сорван.
И, ощущая крови вкус,
я радуюсь, что бьётся пульс -
    уже за сорок!