Дмитрий Попов. В память о поэте

Дмитрий Владимировия Попов (8.02.1970 - 9.01.2012)

9 января 2012 г безвременно ушёл из жизни наш товарищ, поэт Дмитрий Попов.

 Я даже представить не могу, что его не будет с нами. Всё ещё не верится. Жаль, что на Рубцовский фестиваль Дима не приехал. Мы его уже не увидим живым.
 В конце 90-х я увидела в нашей районной газете, среди прочих, стихи, которые резко отличались по уровню от остальных. Это были стихи Дмитрия Попова. Тогда ему не было и тридцати, и вот как он писал о себе:
* * *
Сладкой тайной зовущий взгляд
Из-под тени припухших век,
Губы, давшие столько клятв,
Скольких губ сохранили след.
Тёмно-русый разлив волос,
Тонких черт ледяная пыль…
Познакомьтесь – моё лицо,
Я для вас его сочинил.
Шаг уверенный лёгкий мой,
Я люблю, чтобы он звучал –
Корпус  тела всегда прямой,
Слишком резкий изгиб плеча.
Кожа гладкая, смуглый цвет.
В остальном я довольно прост
И такой же почти, как все –
Это я уже в полный рост.
А ещё – я уже женат,
А ещё – у меня есть сын.
И не золотом я богат,
Так поди меня раскуси,
Почему я люблю гармонь,
Почему я пишу стихи,
Почему я иду к другой,
Чтобы быть у неё другим,
Почему не могу сдержать
Чувств своих никаким замком?..
Это просто моя душа –
Я с ней сам ещё не знаком.

 К тому времени он уже около десяти лет отработал агрономом в холмогорском селе Хаврогоры. Стихи его запали в душу, мне захотелось связаться с Дмитрием, показать ему свои вирши. Узнала в газете его адрес, написала письмо. Завязалась переписка.
 Оказалось, что родом он из Северодвинска, города подводников и строителей подводных лодок, стоящего на берегу Белого моря. Родился Дмитрий 8 февраля 1970 г, а в 17 лет навсегда покинул этот город.
 Дима писал, что очень любит музыку. Самоучкой освоил гармошку и баян, затем балалайку и пианино. Рассказывал, как ездил сдавать экзамены в Московский заочный университет искусств, как там удивлялись его способностям. Что в совхозе молодому агроному часто приходилось летом работать ещё и на тракторе, так как во время сенокоса трактористов не хватало. А зимой, когда не хватало учителей в школе, Дмитрий преподавал историю.
  Писал, как нравится ему жить в деревне, где он чувствует себя свободным; рассказывал о литобъединении "ЕМЦА", которое было рядом, в Емецке…
 Он убедил меня публиковаться в районной газете и в альманахе ЛитО...
 Но вскоре семья Поповых переехала в село Матигоры. Связь надолго прервалась. Встретились мы, когда у меня  было уже 2 сборника. Я сказала ему: «Ты крёстный отец моей поэзии». А Дмитрий уже к той поре работал аккомпаниатором в РДК. Музыка из хобби перешла в главное занятие всей жизни. Вместе с женой, которая пела в церковном хоре, он пришёл в храм, где нашёл ответы на многие вопросы.
 А в праздничные дни по окрестностям разносился колокольный звон, и жители знали – это звонарь Дмитрий Попов.
 Иногда Дима внезапно звонил мне, и мы говорили о стихах и о жизни вообще. О том, что он словно потерял родину, что нет для него города более чужого, чем некогда родной Северодвинск, поглотивший в своих недрах его родителей. Что родным осталось только старое кладбище. А другую родину он пока не обрёл. Об этом и его стихотворение «Родина», над которым я плакала, читая и перечитывая.
 Ещё он говорил, что иногда берёт гармонь, выходит на крыльцо и играет, потому что душа просит, а люди порой этого не понимают.  Говорил о том, что любит Мандельштама, и о том, как слово проникает в душу и становится твоим. Тут же родились стихи:

 В тот миг, когда в себя впускаешь слово,
 как плоть во плоть, лучом чужой души,
 оно так жадно начинает жить!
 И, становясь рефлексом безусловным,
 быть для тебя перестаёт чужим.

 Оно взойдёт не вдруг, не в одночасье,
 ростком пробив слоистые века,
 и вырвется наружу, как вулкан!
 И, может быть, порвёт тебя на части,
 но даст начало песням и стихам.

 Дима признался мне, что ему хотелось бы иногда прикоснуться к звёздам. На что я отвечала: «А надо ли? Вдруг вблизи они окажутся просто стекляшками?!»

 Мы виделись иногда на Рубцовских чтениях в Емецке (родине Н.Рубцова), и, мельком  –  в Холмогорах, а однажды мне посчастливилось побывать у Дмитрия в гостях, где познакомилась с тремя его сыновьями и женой Еленой (О их семье писали в газете "Аргументы и факты", когда они заняли первое место в конкурсе молодых семей «Счастливы вместе»).
 Удивительно светлое чувство осталось от этой встречи. Дмитрий ещё в первом письме мне писал, какая удивительная жена у него, а тут признался, что у него есть цикл стихов о любви, написанных  в самом начале, после  встречи с Еленой, которые он до сих пор никому не показывал.
 В конце этого года я составляла сборник нашего Лито ЕМЦА, никак не могла дождаться стихов от Димы. Оказалось, он хотел отправить их по электронке, но не хватало времени разобраться с только что купленным ноутбуком, – так и отправил на листах. У него слишком много стихов о смерти. Я всё время об этом думала, пока занималась сборником. Предчувствовал, наверное.
 Свои стихи он не считал исповедью или покаянием, для него это была музыка слова, которую нельзя объяснить. А книжку издать не успел. Работал над рукописью, писал новые стихи. Старался везде успеть: то с концертами выезжал, то на такси подрабатывал. Достраивал баню. Торопился жить.
 Я спросила Дмитрия, когда же он пишет стихи. Он отвечал: «А у меня в машине блокнот и ручка всегда наготове». А что с изданием сборника, так, мол, неудобно ходить с протянутой рукой, просить у кого-то деньги на издание.
 Жить бы да жить в недавно купленном доме, летом обсаженном вокруг цветами, да тут в селе ДК закрыли, где Дмитрий уже работал директором. Пришлось зарабатывать на жизнь, став таксистом. Последний раз, когда я его видела  этой осенью, он, расстроенный, сказал мне, что и это дело придётся бросить, так как возникли какие-то странные проблемы.   Дима не первый раз жаловался мне на депрессию, с которой не может справиться. Это было связано с нереализованностью его как поэта. Хотя со стороны казалось, что он просто генерирует вокруг себя положительную энергию, заряжая других оптимизмом. Никогда не повышая голоса, с неизменной улыбкой, он общался с людьми легко и непринуждённо. Всегда старался помочь. Даже с рукой в гипсе ходил он на концерты – играл на баяне, не сорвав праздники. В последний для него Новый год разносил подарки детишкам в роли Деда Мороза.
 Дмитрий очень любил жизнь. Его глаза излучали лучезарный свет, какой бывает только, когда смотришь на мир с любовью. Но я запомнила его безмерно уставшим. Он всем был нужен, и сам хотел всё успеть. "Скорая" пришла слишком поздно...
 Больно и горько, когда жизнь обрывается так рано. Была она насыщенной и яркой.
 Вот он и прикоснулся к звёздам... И опять будет  посылать свой свет людям. Свет его души будет исходить и от его стихов – изданного в ближайшее время сборника.
 8 февраля 2012 г Диме исполнилось бы 42 года.


РОДИНА

Чистой строкой похоронена
в жёлтых тетрадных листах…
родина, милая родина,
где я тебя не искал?!

В далях пространства и времени,
в слове поморских былин,
снилась ты раем потерянным,
виделась краем земли.

В чреве уставшего города,
в стоне гудков заводских
я тебя вижу закованной,
вижу зажатой в тиски.

В нагроможденьях уродливых,
в этих ослепших огнях,
родина, милая родина,
нет ни тебя, ни меня!

Где суждено отыскать тебя?
Где мой приют на земле?
Может, на выцветших скатертях
тех, не тетрадных полей,

В вольных лугах за околицей
встречу родное, своё?
Что-то послышится, вспомнится,
что-то к себе позовёт?..

Соединившись с природою,
сброшу упрямую спесь!
Родина, милая родина,
где же ты, если не здесь!?

Только молчит настороженно
мудрая сонная стынь.
Мне ли, «учёному», «сложному»,
да до её простоты!?

Сердцем бы, взглядом обжечься мне,
бросить, забыть, опьянеть!
Да, я искал тебя в женщине…
в музыке, в музе, в вине.

Сколько отмеряно, пройдено,
сколько потрачено зря!
Ты же сама, слышишь, родина,
можешь меня потерять!..

В думах, уже не пугающих,
может, уже неспроста,
тянет всё чаще на кладбище,
к тихим и вечным крестам.

* * *

В васильковых лугах и берёзовых рощах
Красотой естества проникаюсь насквозь,
Разбираю природы затейливый почерк,
Но не вижу самих ни цветов, ни берёз.

Забываю и путаюсь в датах и лицах.
В мерном шелесте лет – лишь одни голоса.
Сочный срез поколений, как оттиск страницы,
След натянутых строк от руки к небесам.

Тлеет занавес дня электрическим цветом.
Он прозрачен, как тень, и как тень, невесом.
Очень редко слепцу суждено быть поэтом,
А меня признают безнадёжным слепцом.

* * *

Заметил вдруг, что ночь нежна,
что в объясненье нет ответа,
и эта жёлтая луна –
не просто стылая планета,

что чай остывший не сластит,
не вызывает аллегорий,
что можно попросту простить
и отпустить себя на волю,

полускорбя, полушутя
над обречённостью побега,
как то капризное дитя,
как пёс, который ищет снега.

* * *

Сочатся оттепелью глаз
Веков измученные веки,
Но жажда света в человеке
Пока ещё не родилась…

И боль невидима извне,
И множатся простым деленьем
За поколеньем поколенье
В слепом утробном полусне.



* * *
Да что ты, нет. Не осень в том повинна.
Я лишь случайно совпадаю с ней,
С тобой и с той забытой половиной
Меня, что чудом выжила во мне.


* * *

Та же комната. Та же ночь
Из-за штор на меня глядит.
И никто не уходит прочь.
Просто некому уходить.

Тем же светом зовёт свеча.
Та же тень на мою тетрадь.
Только строчки мои молчат.
Видно, нечего им сказать.

Ни на счастье, ни на беду.
Ни беспутицы, ни пути.
Если я никуда не иду,
Значит, некуда мне идти.



* * *

Устала природа дождями дышать,
И скорчился лист пожелтевший от боли.
В деревьях, наверно, есть тоже душа,
И так же надеется, верит и молит.
Как странно легко в разговоре с листвой!
Кого-то из нас эта вера мудрее.
И в поисках истины, чаще всего,
Поэты приходят к дождям и деревьям.
Попробуй прижаться, доверить, излить!
Попробуй понять, разглядеть и услышать,
Почувствовать силу и нежность земли,
К которой с годами всё ближе и ближе.






* * *
Ещё полвека – дожить до смерти,
И лишь мгновение – до разлуки.
Забывшись болью, притихло сердце,
Устав от счастья, уснули руки.
Едва к земле прикоснётся Вечность,
Твою судьбу заплетя с моею
В коротком миге – разлуки, встречи –
И снова к звёздам умчит скорее.
Туда, где память чиста, как детство,
Где горька радость и сладки муки,
Где лишь от счастья устанет сердце
И в сладкой боли затихнут руки.


* * *

Чья-то знакомая лёгкая поступь
в призрачном царстве теней.
Ты ли, моя овдовевшая Осень,
вспомнила вдруг обо мне?

Хрупкую тайну забвенья разрушив
пламенем ярких одежд,
ты ли пришла помянуть мою душу,
траур по ней не надев?

Знаю, никто тебя больше не слышит
в шумном разливе весны.
И никому твои танцы на крышах,
кроме меня, не нужны.

Кто ещё будет твою непогоду
так терпеливо прощать
и остальные три времени года
попросту не замечать?

Жить ожиданьем осенних бессонниц
в сладком волненье души…
О, как я ждал тебя, милая Осень!
Может, я жив ещё, жив?

Дай мне прохладную нежную руку,
вместе нам будет теплей.
Мы украдём на минуту друг друга
у всех времён на земле.

И оживёт в этой сказке осенней
строк океан голубой.
Будет похоже на стихотворенье
наше свиданье с тобой.
.................

Стихи Дмитрия здесь: http://www.stihi.ru/2012/01/25/7470
и здесь http://www.stihi.ru/2013/01/09/11638
                Галина Рудакова
                С.Матигоры, Холмогорского р-на,
                Архангельской обл.