Запах печеных яблок

  Она проснулась от необычно нового ощущения себя. Что-то было не так, не то чтобы ощущался внешний или внутренний неуют, просто что-то изменилось. Тело медленно возвращалось ото сна, и чем реальнее становился мир, тем хаотичнее двигались мысли, словно тетушки (а у Юны их было три) проснулись в незнакомом месте и, не сняв даже своих кружевных чепчиков и ночных сорочек, принялись бегать из комнаты в комнату, с этажа на этаж, выглядывать в окна и, хватаясь за головы, глядя друг на друга огромными испуганными глазами, причитать: "Ай, ай, ай... Что же?! Как же?! Где же?! Ай, ай, ай! Ой, ой, ой! Как же?! Где же?!" - и снова из комнаты в комнату, с этажа на этаж, от окна к окну.

- Я стою... Я проснулась стоя... Почему? – начался внутренний диалог.
- А проснулась ли? Может, еще сплю?..

В висках стучало, сознание блуждало по самым темным закоулкам памяти, пытаясь найти хоть какие-то обрывки бабушкиных рассказов из далекого детства о том, что за Юной водились грешки лунатизма или еще каких-либо детских аномалий, но, не найдя ничего, возвращалось и продолжало паниковать.

-Юна, ты проснулась стоя, стоя… Почему? Почему??? – бились в голове вопросы.

Сон бесследно исчез, вернулись слух, зрение, даже, кажется, чувство голода, но ощущение необычности тела не проходило.

- Ну проснулась и проснулась… - подумала Юна, чуть успокоившись.

- Ну стоя и стоя… Чего не бывает… Пошли-ка,  дорогая моя, варить кофе! - сказала она себе, и сделала, вернее попыталась сделать шаг, и тут же чуть не упала. Тело ее послушно двинулось вперед, в сторону «кухни», а вот ноги…  Юне показалось, что у  нее не было ног. Вернее,  они были, она их даже чувствовала, но идти не могла. Возникло ощущение, что ноги ей то ли крепко-накрепко обмотали толстым канатом, то ли погрузили в бочку с цементом, и раствор уже застыл, то ли закопали глубоко в землю, словно посадили карликовое деревце в декоративное кашпо, одним словом, ноги ее были безжизненно недвижимы.  Юна посмотрела вниз, туда, где обычно находятся ступни. Она чувствовала их, но не видела, к тому же ей показалось, что вниз она смотрит откуда-то сверху, словно сидит на верхушке высокого дерева, но даже не совсем вся она сидит там, было ощущение огромной растянутости тела, как будто часть нее внизу, а голова где-то очень высоко, и соединяются они друг с другом неизвестно как. «Как жираф…» - метеором пронеслась мысль, оставляя за собой дымящуюся пробоину в мозгу.
Все, что она поняла точно – идти никуда не придется.  Ни на кухню, ни в душ, ни на работу… Никуда!

 Изменилась не только сама Юна, другим стало и все окружающее. Вокруг не было стен: проснувшееся солнце потягивалось утренними лучами, еще сонно порхали бабочки, они подлетали так близко, что можно было со всей тщательностью разглядеть движущиеся хоботки, а их бархатистые крылышки в утренних лучах переливались так, словно каждая чешуйка была искусно ограненным бриллиантом, несущим в себе энергию солнца. Птицы громко пели, приветствуя новый день, садились ей на голову, на шею, на руки,  Юна встряхивала головой, чтобы спугнуть их, но только чувствовала колыхание своих волос, которых за ночь как будто стало заметно больше,  и еще… еще они шелестели… Птиц это не пугало, они щебетали и постукивали клювами, чуть ли не по макушке Юне, от этого становилось щекотно, во всем теле просыпался зуд, но ненависти к этим божьим тварям Юна не испытывала, словно уже много лет мирилась с их присутствием.

- Кофе не будет... - мелькнуло в голове.

Хотелось переступить с ноги на ногу, но,  не имея такой возможности, Юна просто пошевелила пальцами ног-узников.  Сознание описало ощущения так: «тесновато» , «какие они стали длинные» и «сыро». Девушке казалось, что теперь  часть ее находится не только снаружи, но и под землей.
 Солнце поднялось высоко, становилось жарко, мучила жажда. Юна, целиком сосредоточенная на том, чтобы добыть хоть какой-нибудь влаги, глубоко вздохнула и тут же чуть не захлебнулась – по ее разросшимся где-то в глубине пальцам ног потекла прохладная живительная влага, стала пониматься вверх по каким-то внутренним трубкам тела, забулькала в горле, достигла головы, каждая клеточка нового организма напиталась жизнью,  и Юна почувствовала себя свежей и обновленной, настроение улучшилось, проснулась тяга к новизне и экспериментам. Девушка решила научиться добывать воду.  После нескольких попыток «вдохнуть», Юна поняла, что именно с помощью этого действия в ее тело попадает вода, и нужно делать маленькие «вдохи-глотки», чтобы не захлебываться, а получать «сок» земли небольшими порциями по мере необходимости. Это было похоже на питие жидкости через трубочку из стакана для коктейлей, только теперь стакан был зарыт где-то глубоко внизу, а трубочка располагалась внутри ее собственного тела и была очень длинной.
 Юна была вполне довольна и начала осматриваться вокруг, чего утром от пребывания в шоковом состоянии сделать не смогла.  Вокруг, насколько хватало глаз, простирались плодородные  яблоневые сады. Деревья были примерно одних ростов и размеров, их изумрудные кроны  великолепно смотрелись на ярком солнце, ветви сгибались от тяжести наливных плодов, которые словно светились изнутри, воздух – свеж и прозрачен – наполнял радостью, ветер приносил аромат  спелых яблок и меда. Пели птицы.

- Благодать!  – улыбнулась душа Юны. И от этой улыбки пошли кругами светящиеся волны и стали задевать стволы и ветви деревьев сада, которые отзывались в ответ.

 – Благодать!  – и тоже пускали радужные круги. Сад сиял, воздух вибрировал и пел перезвонами хрустальных колокольцев.

 – Благодать!.. Благодать!.. Благодать…

Вдруг Юна почувствовала, что кто-то тянет ее за «руку», она посмотрела вниз и увидела мальца лет шести, он стоял на цыпочках, протягивал к Юне ручонки, хватался за нее и тянул с настойчивым упрямством.  Новое тело Юны поддавалось, гнулось, наклонялось в его сторону, а через несколько мгновений Юна увидела, что малыш держит в руках большое спелое,  сочное яблоко.
 
- Спасибо! - сказал ей ребенок, потер яблоко о штаны и откусил огромный кусок. Сок брызнул и потек по губам мальчика,  ребенок  улыбнулся,  и,  жуя и похрустывая, побежал прочь.

- Мама, мама, вкусно! - раздался издалека его крик.
 
Юна стояла в растерянности… она покачала головой – дрогнула, зашелестела листва, взмахнула руками – пролетел легкий ветерок, закачались яблоки, взлетели потревоженные  птицы, пошевелила ногами - почувствовала надежную опору, вкус плодородной почвы ощутился на языке, закрыла глаза, прислушалась, "пригляделась", и вдруг внутренним зрением увидела огромный мир. Юна ощутила свою кровную, глубинную, истинную связь со всем, что окружает ее, она была важной частью бескрайнего, необъятного  внешнего мира, а мир был  неотъемлемой частью ее самой, внешнее и внутреннее срасталось друг с другом невидимыми корнями, сплеталось незримыми лучами, дополняя друг друга, уничтожая и возрождая вновь. Юна поняла, что она бессмертна, потому что мир вечен, а мир вечен, потому что бесконечен ряд изменений его частей. Юна увидела колесо со спиралью внутри, множество спиралевидных колес, которые создавали одну великую спираль, которая заканчивалась, вновь начинаясь. Все вращалось, кружилось, сияло…

- Сегодня я проснулась яблоней. – Юна улыбалась. Душа летела кометой, сияющей радостью  нового знания. Где-то высоко звучала незнакомая, но родная мелодия. Благодать наполняла душу.

Юна открыла глаза. На окне ветер колыхал шторы. У кровати сидела мама.

- С днем рождения, девочка моя!

С кухни доносился запах печеных яблок.