Подборка-2011

Как уже отмечалось год назад, идею с публикацией подборки "лучшего" за какой-то период (как правило – за год) я подсмотрел у некоторых уважаемых авторов.

Вот что имело место в 2011 году (в хронологическом порядке). Причём в "лучшее" (видимо, в силу лени – и, как следствие, не очень бурного потока "потных валов вдохновения") вошло практически всё, написанное в этом году.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Вот и время

Вот и время подводить итог. Может, под статью иль монастырь.
Сматывает снасти шапито. Клоуны остались не в чести.
Вот и место огласить указ. Я – не местный, "понаехал тут".
За границей брошенных проказ – прокажённой памяти редут.

Вот и ладно, сядем дружно в ряд: я, надежда, вера и тоска.
На любовь не выписан наряд – вечно херувимы в отпусках.
Ведь не мальчик – старенький Амур – или просто дрогнула рука...
Прикуп ожидая на дому, с честью остаёшься в дураках.

Вот и двери, давят на порог. Три окна – там поле, море, лес.
Рядом перекрёсток трёх дорог, свалка счастья на полях чудес.
Ключ утерян много лет назад. Впрочем, и не заперто давно.
Но идти, куда глядят глаза – поздно, и не тянет, и темно.

Вот и всё. Осталось подписать – нет, не кровью и не приговор –
пачку накладных на паруса (алыми не стали до сих пор).
Я бы на покой не променял, но на волю – духу нет и сил.
Вот и всё в итоге про меня?.. – Боже сохрани и упаси.

Это время не свернуть в дугу. И бараний рог допит до дна.
Я, по правде, больше не могу. Потому что ложь не спит одна.
На каком забытом рубеже: не пытался, не бывал, не жил?
Вот и завершается сюжет. Тухнут, рассыпаясь, миражи...

Вот какой не выдался финал. Выдачи не будет из колод.
Гаснут лица, титры, имена от смешенья красок и пород.
Нас попросят выйти дружно в сад, из себя, тихонько семеня.
Вот и раздаются голоса. На арене. Те же. Без меня.

http://stihi.ru/2011/01/02/4103

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

однажды

однажды в подлунном мире
повесилась тишина
где время в пустой квартире
прострочено нитью сна

она не давалась боли
она не являла звук
лишь слухов доха соболья
да ропот ошибок внук

она не умела вечно
стоять за любой ценой
уже не казался млечным
путь истины в миф иной

он тоже давно не ведал
пленительных передряг
победы ползли к обеду
и стяг не стирал варяг

они доказать на деле
хотели сын дуб барак
и встретились на неделе
вступая в законный брак

священник с моралью битой
с мешком разбитной жених
любовь повенчали с бытом
чтоб биться челном об них

http://stihi.ru/2011/01/06/3515

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Наш пепел

"Мы вышли на белый снег
А он оказался пеплом"
(© Азачем)

Наш пепел был сивым, как кобыла в бреду горячем.
Поехать хотел чердак, а крыша казалась зрячей
и ведала, что, творя, всё можно, чего же боле?..
Поднятые якоря ржавели под стать юдоли.
Поднятые для тревог и снятые в перестрелке –
адепты "Playboy" и "Vogue", инфанты "тусни" и "стрелки" –
освоились в кутерьме, оттаяли от софитов
и, брода не зря в дерьме, решили, что "типа квиты".
Они не хотели знать, поскольку не лезло в двери.
Из грязи лупилась знать, чтоб больно давать по вере
не каждому – просто всем, толпою над миром снежным.
Чтоб, белкою в колесе...
У Белого...
На Манежной...

А в памяти, из глубин всплывали другие дали,
как строем, под зов трубы звенели в рядах медали.
На фоне легенд и врак химеры народ итожил.
И ночью боялся враг, и днём он боялся тоже.
И сами – чего опять... Но впрок ли пошла наука?.. –
И ночью боялись спать, и днём опасались стука.
Но верили в миражи, в забитые в землю сваи,
которыми – те, кто жив – каркас на костях назвали.
Дом, кухня, паёк, кровать... А где же свобода, где же?..
И ночью боялись звать, и днём на манеже те же...

И вот, наконец, она пришла, улыбнувшись косо...
И наша ли в том вина, что снова одни вопросы?..

http://stihi.ru/2011/01/14/3945

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

кушать подано

люстры пары пары "шанели"
меркнут лица огни глаза
а на вешалке нет шинели
из которой выходят в зал
от премьер мишура слетела
третьих актов с ружьём не счесть
мог бы Лира Пьеро Отелло
но всё больше "имею честь"
"кушать подано" третьим слева
на подмену второй состав
пилось бочкой без королевы
ныла печень болел сустав
мало подлости много чести
сух язык и не лижет меж
на театре военных действий
под ковром где орёт главреж
"верю" "нет" (Чехов курит в будке
рядом Данте и дед мороз)
Маргарита и незабудки
не ему (не нашли мимоз)
он не мастер актёр-вредитель
по себе и темнит в очах
"кушать подано" заходите
это сцена святой очаг

http://stihi.ru/2011/01/25/6504

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Аврал

Свистать всех наверх, потому что нет жизни внизу.
Ушёл экипаж, а за ним потянулись и крысы.
Круг неба померк, и застыл, вышибая слезу,
подвальный типаж, увлекая живых за кулисы.

На судне аврал, хоть давно превратился в суднo
облезлый баркас, наречённый "Титаник" в придачу.
Здесь каждый соврал, с этим каждым мы все заодно.
Удача – у касс, неудачник, как водится, плачет.

Заел объектив, и "не верю!" кричит режиссёр.
За камерой – трал, перед нею ломается прима.
Сюжет совратив, крысы мечутся реже. И всё.
Коль это – аврал, значит, раньше была пантомима.

Оставьте для нас номинацию "быть наверху",
возможность поднять, и подняться, и выбраться всуе.
Круг неба погас. В нашем кубрике всё на слуху.
Сползаем по дням. А бездонность ещё дорисуем.

Куражится муть, обращая стилягу в стилет,
Корёжится мел – налицо заплывание салом.
Хотелось уснуть капитаном пятнадцати лет,
который сумел. Это, право, дано по сусалам.

Истерик огонь угасает в полночном пиру,
киношный дурман обратится авралом с рассветом.
Фальшивый агон, подзарядка либидо в миру –
для тошных дур-Мань...
С недержаньем фасона при этом...

http://stihi.ru/2011/02/16/5285

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Свободная тема

Свободная тема. Пейзаж с натюрмортом.
Помешаны краски, поставлены кисти.
Когда ты предстала, впервые, в трюмо том –
в окне акварелью туманились листья.

Сначала – по маслу... С добавкой акрила...
А после – гуашью: пустоты, разводы...
Когда ты ушла – с головою накрыла
пастельная тема постельной свободы.

Душа растекалась, щетинилось тело,
чело бронзовело на птичьем помёте.
Когда ты, возможно, вернуться хотела –
в себя уходил я в свободном полёте...

Оставив по воле в сухом мираже: то
лазурное море, то солнце в зените...
Когда выступают изнанкой сюжета
рельефные буквы на сером граните.

http://stihi.ru/2011/03/14/5100

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

На развилке дорог

На развилке дорог между делом и всем,
что потехой звалось и на час отпускало,
где нога за порог, не застряв в колесе,
и душа на авось, и закрыто забрало,
где не наши на дух и ничьи на зубок,
где под камень течёт, и написано что-то –
в заповедном году непутёвый клубок
распустил звездочёт и закинул в болото.

Он немного смешон, хоть всегда на коне,
не считая ворон, что на камне и выше,
распахнув капюшон, кобры тащат к стене,
а какой-то барон – из болота за крышу,
расползается тьма вдоль дороги, где храм
обещали найти два коллектора в коже,
звёздный писарь весьма окультурил экран,
от скрещений пути – и длинней, и дороже.

Вне эпох он успех и затмение гнал,
но не стал на попа, что грозился цунами,
и его не успел расстрелять трибунал,
потому что толпа забросала камнями.
На развилке дорог путной надписи нет,
лишь исконная слизь да предтеча сортира.
Саваоф и Сварог тут сходились в цене.
Но пути разошлись. Как и мы с этим миром.

На развилке дорог я стою и молчу:
генетический мрак и холодное лето.
Бывший ангел продрог, не идёт к палачу
с горки спущенный враг с лишним волчьим билетом.
Принимая узду, не пытайся дожить,
где край неба протух, только слышно оттуда,
как склоняет звезду по-над пастью во лжи
Нострадамуса дух за душою Иуды.

http://stihi.ru/2011/03/21/247

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Песня об утке

Мы в такие шагали дали, что не очень-то и дойдёшь.
На коня, раскрутив педали, не взирая, как дух на вошь,
в зубы траченых градом мачо (из деревни, глухой, в ночи) –
вмажем так, а потом – иначе... Брат, анализ на стол мечи.

А сестра не выносит утку – аллергия, амбре, облом.
Мы не вкурим вторые сутки, почему рукава узлом.
На кровати распяли душу, сульфазин – это не фестал.
Был слегка санитар укушен, прежде чем военком достал.

Прежде, чем не дадут медали – огласите размер цены.
Мы в такие шагали дали, а теперь – поролон стены.
Эскулап нам попался чуткий, в этом деле – умел и смел:
по-пекински разделав утку, по-корейски собаку съел.

Не дождутся меня в стройбате. Верю в лучшее сгоряча.
Не комбата зову я батей, а плешивого главврача.
Упирается вера в money, в кайф вонзается в зад игла...
И только небо тебя поманит лампой кварцевой из угла.

И токо-токо небо тебя поманит лампой кварцевой из угла.
И токо-токо небо тебя поманит лампой кварцевой из угла.
И токо-токо...*

* Информационный спонсор дополнительных строк – сеть пиццерий "Токо-токо":
http://tokotoko.com.ua/

http://stihi.ru/2011/04/02/8490

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Весна победила

Незаметно, но как-то надёжно внедрилась весна,
прописав отмороженным лицам тепло и прогулки.
Так проходит с победой пехота по улицам гулким
городов, потерявших надежду, людей и дома.
Возбуждая дела, аппетиты и ночи без сна,
по разбитым дорогам трясутся апрельские грёзы.
Пусть по лужам, по жизни в грязи, но забыты морозы,
только помнят помойки былых мемуаров тома.

Да, весна победила, но как-то не с тем и не так.
Впрочем, с теми и с той пасторалью изрядно мутило.
Так у диких племён заменяет сознанье светило,
а домашних питомцев зомбирует выход во двор.
Солнце дарит измен и страстей неразменный пятак,
и струится эфир от желанных и сладких наречий.
Укрощает Джульетта балкон назначением встречи,
воздыхатель плюётся и мысленно взводит затвор.

Нам пейзаж предъявили. А думали: будет другим...
Лето, осень, зима... И опять повторится сначала...
Корабли одиноко торчат, не дойдя до причала,
и сгорают под солнцем, с мостами на общем костре.
Под гребёнку сметая (но прочее нам не с ноги),
будет оттепель, так, что захочется холод и вьюгу.
Воля, равенство, братство – по духу, по крику, по кругу.
Это тоже весна, но из тех, что доходит быстрей.

Эту кашу сварить не терпелось ни этим, ни тем.
В тихом общем котле каждый рвался туда, где погуще.
Как-то всуе, без вер – в сотый раз захотелось как лучше.
И в стотысячный раз нам весна показала, кто где...
Так проходит и слава мирская и ломка систем,
так гниют по весне апельсины, гвоздики и розы.
Крыша марта, апрельские грозы и майская проза.
Так выходит,
наружу,
надёжно,
порой,
по нужде.

Мы не станем стенать, и ругаться, и громко кричать.
Мы смеёмся с весны, побудившей простые посадки.
Зеленеют побеги на густо навоженной грядке,
но срываться в побег почему-то никто не спешит.
Так находит и место, и время, и подпись – печать.
Так выводят ручьи и потоки на чистую воду.
Победила весна и свою и чужую природу.
Для себя,
для порядка,
для чьей-то
(не нашей)
души...

http://stihi.ru/2011/04/04/2917

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Два ангела

Он случайно влюбился и сразу пропал. Для неё это был не последний, но шанс. Так блудивших выводит на воду тропа, и в бредущих вселяет покой дилижанс. Беспросветная радость – не худший итог, а с названьем "любовь" – так начало начал... Если видится мир как цветной монитор, где: удача, надежда, подарки с плеча, вместе встретить рассвет, вместе встретит собес... Это долгое счастье – как ни назови...

Белый ангел готов был взлететь до небес.
И над чем-то смеялся во сне визави...

Все романы на свадьбах кончают не зря. Прав поэт: неизвестно, что делать потом. Так на смену блаженству приходит заря, и сменяется ночь неприкаянным днём. Беспробудные споры: "кто прав?", "кто сгубил?". Бесконечные крики: "а помнишь?", "забудь!", "если это мой сын, почему он дебил?!", "если б ты меньше пил!", "может быть, как-нибудь". Примиренья попытки – с планидой иной. Под измены себе, в чём судьба родила...

Чёрный ангел парил над чужою виной.
Белый ангел был занят. Наверно, дела...

Продолженья романов обычно слабы, как повторный сеанс неудачных страстей. Ствол надежды удобней рубить на гробы, чем пытаться сложить старый мир из костей. Уходя – уходи, возвращение – блеф, старый адрес – капкан, в старой боли – весь ты. Так на мизере с прикупом с дамою треф паровозом гора не доставит висты. Все богатства отдал бы, чтоб вновь – молодым. А она бы хотела надёжней чудес...

Оба ангела были седыми как дым,
опускавшийся в души с привычных небес...

Строить новый уклад по отдельности – ход всё же лучший, чем вовсе нигде и никак. Не хватает дыхания, слов и стихов, но рассудят резоны в седых париках. Нарастает живот, утолщается нерв, наступает покой, и надёжна стена. Так с уютной семёркой, но всё-таки черв – обольщает уклад и прельщает цена. Новой жизни остаток – не пир, но горой. Лучше шутка в кровати, чем утка под ней...

Хорошо, что судьба допускает порой отступленья от правил движенья теней. И последние шансы не видят путей, а вслепую, до смерти, на равных, на "ты"...

Вместо ангелов – лица пришедших детей.
У нелепой, гранитной, но общей плиты.

http://stihi.ru/2011/04/08/2858

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Ночь перед Рождеством

Рождество никогда не проходит бесследно,
То воруют луну, то торгуют лицом.
И мужик (словно вид) перед нею был бледный,
Потому что она каждый раз с кузнецом
Приходила туда, где высокой, но чистой
Не бывала любовь, хоть моги – не моги.
Даже чёрт ей не брат, только кум тракториста,
А в сельпо на неделе давали мозги.

Я не буду, я не буду вам читать красивых строк,
В одиночестве никто не виноват, не виноват.
Он приходит, он приходит – счастья срок
С буйной мощью в киловатт.

А ещё сапоги, виски, мясо акулы
Показали вчера в передаче "Аншлаг".
И тогда к кузнецу (ну, который Вакула),
Спрятав совесть и стыд, ночью смело пошла.
Наш герой гнал печаль вслед тоски и тревоги,
Здесь хорош героин, но достал самогон.
Вдруг предстала она перед ним на пороге,
И, печально икнув, лишь промолвить смог он:

Я не буду, я не буду целовать тебя, увы.
Я нажрался, я нажрался, виноват, ах, виноват.
Я поеду, я поеду до Москвы,
У меня там чёрт не сват.

Но желаний табун, безрассудный и дикий,
Поселился в её безразмерной груди.
Она смело сняла с его кепки гвоздику
И, засунув убор ему чуть позади,
Попросила сперва очень нежно, но твёрдо:
Мол, не важно, кто чёрт, где приход, как там поп –
Привези сапоги, а иначе по морде
Будет биться панно "пьяной сволочи – стоп!"

Мы не будем, мы не будем говорить, что было там.
Целый хутор, целый хутор в Рождество был очень дик.
Кузнеца там вроде били по мордам.
И настал любви, как водится, кирдык.

Но кирдык никогда не проходит бесследно,
Это Ньютон сказал, а Карл Маркс огласил.
Поп болел целый день, был кузнец очень бледный,
Чёрт ходил под луной, под статьёй и без сил.
Все вареники съел без сметаны и смальца
Зам. директора бани в кафе "Светлый путь",
Лишь доярки крутили и дойки и пальцы
Да лихой тракторист лёг на клумбу вздремнуть.

Нас не будут, нас не будут целовать на брудершафт,
Это просто им никто не показал, не показал.
Она выйдет вскоре замуж, не спеша.
Или просто выйдет в зал.

http://stihi.ru/2011/04/12/4523

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

В октябре 93-го...

"Осень, в небе жгут корабли.
Осень, мне бы прочь от земли".
(Ю.Шевчук).

Он сегодня умрёт. Это точно и необратимо.
Всё давно решено и оплачено мною сполна.
Без привычных химер: детство, юность, друзья, побратимы.
Для всего есть своя – в наши дни небольшая – цена.
Ничего нет верней. Для решения данной задачи
недалёкий Афган подгоняет умелых парней.
Он всегда мне мешал. Даже если кто думал иначе.
Доставалось ему всё, что было назначено мне.
Доставать он умел. Если что-то, а также кого-то.
И за партой одной, и на танцах, и позже в делах.
И когда он меня выносил под огнём пулемёта...
Он же вывез потом... Что не видывал даже аллах.
И когда мы вдвоём поднимали с нуля биржу с фондом.
И когда разошлись, не сумев поделить общий банк.
Он тогда процедил мне сквозь зубы, с улыбкой Джоконды:
– Наша дружба по гроб, но врагов я сминаю как танк.

Он тогда говорил что-то долго, расплывчато, мутно...
А потом за карьер мы схлестнулись. И выхода нет...
Всё решится сейчас. Счёт открыт, он идёт на минуты.
С темы съехать нельзя. Можно только зайти в кабинет.
И дождаться звонка. Обещали, что где-то в четыре.
А сейчас без пяти. В окнах – осень, плакучая слизь.
Я представил, как он – там, в старинной отцовской квартире,
где мы пили вино, и гуляли, и в дружбе клялись –
так же смотрит в окно, ухмыляясь и спину сутуля.
Завтра будут торги. Не осталось терпенья и дней.
Очень скоро в окно прилетит справедливая пуля.
Наш недавний Афган поставляет умелых парней...

Мы считаем себя полноправным вершителем судеб.
Что нам суд: что людской, да и тот, что повыше – пустяк...
Но в последний момент я вдруг понял, что больше не будет
никогда ничего. И что строить нельзя на костях.
И что можно ещё позвонить, отменить по системе.
К чёрту бизнес, долги. Если дружба важней и верней...
Дом напротив. Чердак... Тело съехало с кресла как с темы.
Тот, другой тоже знал, где находят умелых парней.

Мы считаем себя выше прочих, и дальних, и близких.
Тот, другой помнил всё. Также помнил, какое число.
Он успел заказать для партнёра и гроб с обелиском.
Пёр по жизни как танк. Впрочем, это его не спасло.

В день один две души, а точнее – бездушный остаток
вместе с пухом земли принимал самый модный погост...
Осень двигала век, разгоняя последний десяток.
В небе жгли корабли, с тем и танки съезжали на мост.

http://stihi.ru/2011/04/14/7391

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Последняя сцена

Отставленный сюжет, поставленная пьеса.
Сутулой рампы свет. Партер, цветы, глаза.
Конечно, не Шекспир. И не до политеса.
Но роль – главнее нет. И чёрным полон зал.

Премьера – не сейчас. Заигранный порою
банальный эпизод, в какой-то сотый раз.
Меняют имена заглавного героя.
Сорвался мир с орбит, унылый парафраз,

дежурные слова, слезливые актрисы,
у ряженых с косой – столь массовый психоз.
А раньше зал ревел, и корчились кулисы,
и толпы юных дев, и тонны колких роз.

А ныне – лишь портрет под угловою лентой.
Пора мой друг, пора. Со сцены даль видна.
Последнее "прости" и дробь аплодисментов.
Под крики "браво!", "бис!" жизнь сыграна до дна.

А где-то "пять минут", "Покровские ворота",
Эдмон Дантес и Граф, Мерседес и Жаннет,
Дракон и Ланцелот, Котовский, Штирлиц... Кто-то
зачем-то дал добро. И зла как будто нет.

Как нет иных путей. Со сцены – как из мира,
где всё – подмостки, и где всякий – лицедей,
где каждый – не дожил, и где не до Шекспира.
Забытый кем-то край отставленных людей.

А Он глядит на нас – так хочется поверить.
Так хочется считать, что это – за грехи.
Но чьи? И почему? А, может, просто двери
попутаны в миру, где все слепы, глухи?

Где Гамлет – в сорок два. А мразь справляет тризну.
Где царство рож кривых. И косо – образа.
Ушёл на дно баркас, где стыдно за отчизну...
Сутулой рампы свет. И мутные глаза...

http://stihi.ru/2011/06/04/7296

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Читая Блока

Да скифы мы. Да азиаты...
Да ладно, что теперь поделать?..
Да будет это место свято,
Где пустота и нет предела.
Не четверть – целый век заразы.
И нет конца. И вёрсты круче.
Любой приход – в расход, и сразу
Несёмся вскачь к заветной круче.
Нам ясен путь, стрелой пробитый.
Он плетью корчится в завязке.
Зато на "ты" с любой орбитой,
Откуда строем лезут глазки.
Гудки, толпа. И тьма, и тьма там.
И власть её, и столько власти.
Их – миллион. И каждый атом
Свой тащит крест к заветной пасти.

И каждый вечер, в час начала
Программы теленовостей,
Отходит разум от причала
В тумане квашеных страстей.

Клоака слева, прямо склока,
И вечный бой, и путь направо.
И что нам даст, читая Блока,
Забытой вольности отрава?
Да, азиаты мы. Да, скифы...
В степи грустят стога и стяги.
Мы сложим мир, слагая мифы,
Опустим взор, поднимем фляги.

И каждой ночью, в час тоскливый,
Наедине с балконной дверью –
Надежда, цвета спелой сливы,
Сквозь дым блуждает по безверью.

http://stihi.ru/2011/06/23/6578

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Облака

"Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – ...совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу."
(Л.Н.Толстой "Война и мир").

А в небе плавно плыли облака
на хмурый диск в тонах ржаного хлеба.
За край ползла бегущая строка
грядущих дней, до ветра и до неба.
А он лежал, как будто Южный Крест
упал на радость северных поместий.
И пуп земли, и сотни вёрст окрест –
являли блажь нести благие вести.

А где-то рядом грезилась гроза
сухим полям и тлеющим болотам.
Мужик косил глаза на образа,
алкал с утра и маялся чего-то.
А бабы косы прятали в копне
и языки чесали до абсцесса.
А перед этим – кто-то на коне,
кто лесом шёл, да не заметил леса.

А говорят, что наступает мир,
и что война – гражданская забава.
Венец творенья – крашеный кумир:
имеет всё, имеет даже право.
Не больше фиги, меньше кулака –
горит клеймо во лбу зарёю ясной.
А в небе плавно плыли облака,
не отражаясь взглядом понапрасну.

Он не сумел явить былую прыть.
Земля звала, и небо опускало.
Он от греха успел глаза прикрыть –
святой народ, живущий вполнакала.
Тянулась свыше твёрдая рука.
Ну, наконец. Раздача. Мне бы... Мне бы...
А в небе плыли чьи-то облака
в далёкий край на дух чужого хлеба.

http://stihi.ru/2011/06/30/261

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

У последней черты

У последней черты – оживление в гаме.
Каждый влезть норовит со своею судьбой.
Воздают по делам, разбираясь с долгами.
Раз апостол – толпой. Если гуру – гурьбой.

Первый парень – селом. А последним героям
достаются черты, документы и стаж
херувимов в душе и святых (только строем),
по команде "антре" подмочив антураж.

Самый главный упрел, напряженье большое,
вибрионами волны ползут в города.
У последней черты, в популярном ток-шоу
каждой твари – штук сто, всякой мрази – орда.

Там и я был, когда мимо рта, прямо в уши
растекался не мёд, а блудливый елей.
Черти пёрлись на свет, крались мёртвые души,
сеял перлы пророк, чёрной сотни белей.

Так куда и зачем? Что почём и где вера?
Кто нам явит указ, стимулируя прыть?
"Гули-гули" – зовут для мышей Гулливера...
В шоколаде, где каждый надеется быть.

http://stihi.ru/2011/07/12/2287

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

В моём чертоге...

В моём чертоге нет ни пышности, ни злата.
И сам приют похож скорее на берлогу.
Но неприметна даже царская палата,
когда есть вечер, Вы и я, и слава богу...

В моей судьбе Вы – мимолётная наука,
нежданный берег, неожиданная встреча.
У Вас есть муж (наверно), молодость и скука.
А у меня нет даже времени, что лечит.

В моих мечтах Вам места не было подавно.
Такое чудо – слишком трепетно для яви.
Но как мы спелись в старой песенке о главном,
не замечая... что на дне, что на рояле...

что кончен бал и гаснут свечи (или ватты).
Чертог становится, как прежде, конурою.
В моём приюте нет ни пышности, ни злата.
У Вас в лице мелькает здравое порою.

И Вы уйдёте. Как положено. Так надо.
Я положу на нотки грусти эти строки.
А где-то май опять командует парадом,
где все прошедшие, как прежде, одиноки.

http://stihi.ru/2011/07/16/4318

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

история любви

это было мерзкою зимой, но, по-майски маясь у YouTub’а,
подползал великий не-немой к Пете – завсегдатаю гей-клуба,
снисходил волшебный клавесин по своей небесной аппарели,
плесневел забытый апельсин в лоне ёлки, снесенной в апреле.

память не обманешь, не убъёшь – между тем и этим три, хоть тресни,
не глядит фельдфебелем на вошь ваш покорный, если не воскреснет.
кто бы скрупулёзно как эстамп штамповал, эстетствуя, в тетради,
в боевой раскраске "типа вамп", при делах, фасоне и параде,
то ли смело шутки "haute couture", то ли тело, с уткой под диваном...

как же низко падал во фритюр бутерброд с икрой из баклажанов.
если камень бросить и забыть, дать взаймы, по морде или дёру, -
ты, надеюсь, не умеришь прыть, чтобы мне, повесе и фрондёру,
не остаться снова tete-a-tete с неизбывным призраком вокзала,
где пути находят паритет, где беспутно-дерзко ты сказала:

– напоследок даже и не спеть, если надо – вытерпит бумага.
за мопед оставленный – респект...
подвезём друг друга до сельмага.

http://stihi.ru/2011/07/20/3706

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Глиняное солнце

Глиняное солнце. Небо цвета хаки.
Остаётся только встать и умереть.
Несколько мгновений – и сигнал к атаке.
Не дождётся встречи пуль тугая плеть...

Сух язык команды. Не напиться вдоволь
воздуха последней сцены наяву.
Истекая потом, но пока не кровью,
истекает время в жухлую траву.

За кого – не знаю. Знаю, что в окопе
сплошь друзья и братья. А за ним – враги.
Пляшет канонада в огненном галопе...
Вот она, команда. Боже, помоги.

И вперёд, сутулясь, чтобы не попали.
С криком непечатным.
Просыпаюсь вновь...
Что за наважденье? Я пойму едва ли.
И зудит будильник. И стучится кровь.

И звенят трамваи. Без войны. Без драки.
Только мы здесь – братья. А они – враги.
Глиняное солнце. Небо цвета хаки.
Так вдолбили с детства. Боже, помоги.

Чью-то мать покажем, щи хлебая лаптем.
Им – не спать, бояться. Нам – держать фасон.
Но пока мы будем на врагов и братьев
всех делить – нам будет сниться этот сон.

http://stihi.ru/2011/07/23/2956

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Документальный романс

Невесомо, незримо, волшебно, по первому снегу
мы прорвались из дома под арку и сразу к палатке.
На Серёге – дублёнка, с трусами, мешавшими бегу,
мой костюм «Abibas» трёт в паху, и щекочут заплатки.

А проспект ощетинился фарами бешеных джипов,
не хватает немного на курево, пиво и виски.
Надо что-то продать, но даётся консенсус со скрипом.
Ждёт нас нега, сосиски и две симпатичные киски.

Ах, какая тоска, сущей мелочи нету для счастья.
Этот город – чужой, он – бездушный, как дно у джакузи.
За окошком – мурло: не нужны, мол, к айфону запчасти.
И патруль подошедший лишает последних иллюзий.

Ах, проказница-ночь, что ж ты мучаешь говором хамским?
Эх, товарищ сержант, ну, откуда в трусах документы?
Да, дублёнка чужая. Покрой исключительно дамский.
Остальное своё. Если надо – предъявим моментом.

А костюм я купил в Кишинёве в часы перестройки,
он как новый совсем, только пахнет немного аджикой.
Ты, сержант, не гони в отделение птицею-тройкой.
Всё, что надо – при нас. Предъявляю. Сергей, покажи-ка...

Эй, сержант, ты куда? Ты теряешь фуражку и веру.
Наш Серёга – добряк. Если в духе, и тело здорово.
У него на груди, видишь, чётко написано "СЕРЫЙ".
У меня под пупком чуть крупнее написано "ВОВА".

Стой сержант, подбери потерявшего форму коллегу.
Ты же видишь, что мы на любые способны задачи...
Невесомо, незримо, волшебно, по первому снегу
от палатки идём, где мурло обслужило без сдачи.

http://stihi.ru/2011/07/30/3504

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Дань

Опускается ночь на рассеянный, ветреный город.
Забывается всё. Даже памятью выбитый след.
Я сегодня уйду. Впереди – переправа и холод.
За окном – старый клён. На диване – текила и плед.

А как будто вчера улыбалось прожжённое лето:
Вездесущий песок и солёная нега с плеча.
Уходящим в прибой не досталось счастливых билетов.
Приходящим в себя не даётся талант палача.

Заменить не смогли долгожданные кольца успеха
Отлучённой судьбы и прощённых заведомо слов.
Чтоб сорваться в пике – не хватает весёлого эха.
А лежащим на дне ни к чему налегать на весло.

Я смогу, соберусь. Мне обида нужна, даже ссора.
Чтоб решиться на всё – надо точно подставить щеку.
Но зловещее "стоп". И привычная брань режиссёра.
Я нелепо зажат. Как граната, утратив чеку.

А на самом верху режиссёр всех земных сериалов,
На секунду взглянув на стотысячный слева экран,
Очевидно, решил, что "не верю" – не так уж и мало.
Для массовки такой нет нужды отменять ураган.

Обесточен рассвет. Клён повален негромкою бурей.
Будет день, будет хлеб, будет пиво, а позже – обед.
Никуда не уйти – мне на это вчера намекнули.
На диване – тоска. И пустая бутылка. И плед...

Он сорвётся ещё, он шагнёт, от высот холодея,
Разжимая кольцо и по сбитым ступеням скользя.
Но подводит лицо – неизбежная дань лицедея:
Никогда, никому, ни за что, потому что нельзя.

http://stihi.ru/2011/08/08/4224

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

а. В глубоком тылу

В глубоком тылу – всё спокойно и тихо.
Гуляет народ. И гуляют ветра.
Привольно растёт там, вдали земляника,
Где борт сизокрылый разбился вчера.

Бушуют парады, даются приказы,
Грохочут составы, плывут корабли.
Речные затоны... На днях водолазы
Со дна поднимали, кого-то нашли.

Как хочется выйти туда утром ранним,
Где вольное счастье... Бог даст и простит.
Родная страна – это зал ожиданья.
Он знает и помнит цветы и пластид.

Сегодня гордимся. Сегодня не ропщем.
Порвём за кумира! Кто против? Come on...
Идущие вместе выходят на площадь.
Там "стенка на стенку" и добрый ОМОН.

Стоят, поживают и строятся зданья.
Мы скажем спасибо за то, что стоят...
А, может, с листа?..
Это лист ожиданья...
Родная, мы ждём...
Широка и моя...

http://stihi.ru/2011/09/08/3176

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

б. А фронт наступает

А фронт наступает. Фронтмены в порядке.
Ручонками сучат. И ссучились все.
От фиги листок прорастает на грядке.
Замыслен побег. Босиком по росе.

На фоне былом не фонит перспектива.
Зашумлен эфир. Резво мысли гоня.
Струится мейнстрим под надзором актива.
Бредут, но заносят три сивых коня.

Враги не сдаются. Исправно творятся.
Послушные, твари, являясь гурьбой.
Явление это, как хохот паяца,
Доходит исправно, зовёт за собой.

Выходим всем миром. Заходим за рамки.
Они зазвенели. Извольте на шмон.
Сданы документы. Застёгнуты лямки.
Застигнут с поличным закрасивший фон.

Поскольку на фронте нет места рисовке.
Даны фронтовые: от ста – до седин.
Лишь юности парк, ныне ставший парковкой,
Шумит, не сдаётся. Во сне. И один.

http://stihi.ru/2011/09/14/3494

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

в. А на нейтральной полосе

Лишь на полосе, что нейтральной зовётся,
Уже не цветы, и не та красота.
Заплечных плевков мастера у колодца.
Привычка колоться на счастье свята.

Счастливых святых обретут каталажки,
Служивых и грешных управы хранят.
Старателям бражки не будет поблажки,
А бренди ценителям – бренд "на коня".

Наряд цвета хаки, но в белых одеждах,
Даётся исправно, без очередей.
А мне бы забыться. Помаяться между.
Не видеть, не слышать, ни тех, ни людей.

Но лишь на нейтралке – не выйдет добраться.
Посты, указанья, нельзя против всех.
А мне параллельно. И шли бы вы, братцы,
Вселенским жлобьём на ближайший парсек.

В своей полосе оставаться не ново.
Истошные крики "кто временный – слазь!"
И радость, что сдохла соседа корова –
Не смоют родную, болотную грязь.

http://stihi.ru/2011/09/16/4737

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

г. Культура идёт

Культура идёт, грудью двигая массы.
Гламурные дивы порядком пьяны.
И томные парни, в душе перед кассой,
Растут как грибы на полянах страны.

Накрывших поляну возлюбят бездонно,
Особенно коль безвозмездно, до дна.
Гусары молчат, ибо круп примадонны
Скрывает крупье, так, что масть не видна.

Сдаются в ломбард украшения слова,
Подход куртуазный не спрячешь в картуз.
Соседа жена и соседа корова –
Два стимула вечных, как блюз и bluetooth.

Проходим к партеру. Там сливки с эскортом.
Заходим за рампу. И здесь темнота.
Культурой несёт. Затыкайте реторты.
Все жертвы аборта, кто срок не мотал.

Изысканный слог, стиль морален до мора,
А кто не догнал – не получит кредит.
Взметнётся душа. От зари до забора.
Забористый дух окрыляет и бдит...

http://stihi.ru/2011/09/23/5108

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

отрешение

неприметно ни за что ни при чём
опрометчиво круги по воде
акварелью алый бриг за плечом
и пастелью городской новодел

навевая преходящий каприз
бездна улиц занимала места
но входила в положение риз
и конечно он тревожить не стал

много лет утех прощаний и слов
мало места для прощений и встреч
что же вышло а потом понесло
он не смог и не пытался сберечь

а она хранила старый листок
не читая и неволя при том
отрешённость возводя на престол
забывая где приют где притон

воскресение сюжетов и дней
не случилось и отпало душой
принимая процедуру теней
непременно всё пройдёт хорошо

просто время облачаясь врачом
допуская недостачу пород
неприступно никому и ни в чём
хоть командует кругом и вперёд

он словами это всё описал
но молва иной эфир с неба льёт
и бледнеют напоказ паруса
как постельное чужое бельё

грея мысли что не в этом же соль
век куранты и желания бьют
а на площади встречает ассоль
на витрине где дисконт и уют

http://stihi.ru/2011/09/28/2859

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Сказание о Василиске

Много столетий назад (сказочку сложат потом) Ваня по кличке Дурак (очень любил это дело) вышел под вечер с туза, даму оставив с вальтом... Уши в лапше "Доширак", в недоумении тело стало у всех за столом, хоть канделябры в руках. Дамы с вальтами снеслись в старом хлеву и намедни. Поздно рубить топором, если давно в дураках. Браги прокисшая слизь явно не стоит обедни...

Позже явился наряд. Он был на даме червей. Звали её Василиск – в жизни прошедшей Василий. Множество всплывших наяд, явно Чапая кровей, кровно нажравшихся вдрызг, явку оставили в силе. Следом пришёл всем абзац. С красной, представьте, строки. Дальше эпических сил явно на всех не хватило. Но самогона эрзац нам оставлять не с руки. Бахус шеренги косил. Бойтесь бухнуть со светилом.

Сказка слагается впрок. Если слежалась – массаж. Мозга, ушей, ягодиц – плетью, словами, гламуром. Впрок не доходит урок. Это весёлый пассаж. Ваня доигрывал блиц с Маней – такою же дурой. Грустное утро потом встретит похмельной клюкой. Если подняться с колен – можно упасть с непривычки. Вася, весёлый питон – квакнет вдали за рекой. Ждём вместе с ним перемен, соль закупая и спички...

http://stihi.ru/2011/10/05/5938

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Дуаль

Под сенью призрачной дуали
Забавных шахматных задач
Вы тех исходов не видали,
Где как не смейся, так не плачь,
Где офицер, сходив налево,
Имеет право изменить,
Где так двулична королева
И двуедина смысла нить.
Король в беспамятстве страдает,
Ладьи меняя: баш на баш,
А кони спутались с годами,
Как не цугцванг, так ералаш.
Едятся пешки как орешки,
Ещё немного – быть в биде.
Зато процесс идёт без спешки
И объявления гарде.

А вот природу дуализма
По жизни трудно рассчитать.
Поставьте свечку или клизму,
А также подпись и печать.
Но, свет впотьмах не различая,
А с ними радость и печаль,
Нельзя допить стакан без чая,
Заев одним из двух начал.
Добро должно быть осторожным,
Хоть с кулаками про запас.
Его отнимут на таможне,
А тех в Сибирь сошлют как класс.
Пусть яйца курицу не учат,
И не поёт шансон петух...
И дух огня на всякий случай
Диалектически потух.

Но, начиная выбираться
Из самых сумрачных глубин,
Вы погодите драться, братцы,
У избирательных кабин.
Без философии в придачу,
Родную разгребая муть,
Есть триединая задача:
Покушать, выпить и заснуть.
Но мы стремимся к воле, к свету,
Ползём от кладбища в ларёк.
Бог даст котлету и конфету,
Затем отменит Рагнарёк.
Диван обнимется с клопами.
Хозяин в нём отыщет жгут.
Волхвы целуются с попами.
И сообща прихода ждут.

Под видом праздничной дуэли
С душой, порхающей вовне,
И телом, скисшим  на неделе
От дозы истины в окне,
На запотевшем мониторе,
Где однозначно есть ответ –
Не стоит прятать ум от горя
В подвисшей буйной голове.
О, сколько нам открытий нудных
Подарит знания вуаль.
Но верьте: праздник кончит будни
И сменит дулю на дуаль.
Двоятся клеточки от счастья.
По королеве всем дадим...

Гроссмейстер, в скобках (старший мастер).
Из Васюков.
Проездом.
В дым...

http://stihi.ru/2011/10/07/2699

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Монада

Снег с ледяным подбоем вьюжный конвой таскал.
Нас было ровно двое: я и моя тоска.
Лунных дорог ненастье свет из окна кроил.
Соображали наспех. Лучше бы на троих.

Ветер шептал "не надо" и завывал "не сметь".
Мы заплелись монадой: я и родная смерть.
Блажь разносилась зыбко, прямо – благая весть.
Скушать хотелось рыбку, и чтоб за то не сесть.

Кто-то пространство сглазил, строем святых покрыв.
Нас не разлить в экстазе, но подойдёт обрыв.
Бездна дорог без храма с массою ряс окрест.
Тело пасёт охрана. И не спасает квест.

Хватит смешных прелюдий, лучше залить глаза.
Не выходите в люди, чтобы зайти с туза.
Мы отходили скоро: я и души порыв.
Кажется, до упора, видится, до поры.

А за чертой прибоя образы стюардесс,
Близится поле боя (а для своих – чудес),
Лайнер крылом колышет вздёрнутый крепко лай,
Где ни двора, ни крыши, видимо – ни кола,
Где Николай-угодник каждому угодит,
Где налицо намордник и на него кредит,
Где тройки вьют верёвки, в бешенстве бубенцы,
Где из сорок – воровки, в срок отдают концы,
Где для любви открытка, свадьба, потом альбом,
Где воля мчит улиткой, вынеся всё горбом,
Где передоз дебилов, тоннами за пятак,
Где хорошо всё было... Вроде казалось так.

Время заносит лавой: след, города, века.
Ведь за минутой славы следует час быка.
Не забивайте баки – всё донесёт халдей.
Правда, верны собаки. Только не из людей.

Можно с концами слиться, руки слегка умыв.
Выручит заграница. Если бы не взаймы...
Поднял, что смог, без грыжи, без суеты глиста.
Жизнь удалась. Я выжил. Выплыл. Поднялся. Стал.

Так отчего тоскливо? Где же разлёт бровей?
Всё не того разлива или не тех кровей?
Кто же в окно стучится, тупо вползая в дверь?
Те же быки, волчицы, прочий подножный зверь...

Вот и не стало виски. Значит, пора кончать.
Жизнь. Пустоту. Записку. Подпись. К чертям печать!
В паре с удачей жарко. Правда – давно смердит.
Числился олигархом.
Средней руки бандит...

Утром нашла прислуга. Хладен. Мертвецки жив.
Это не вспашешь плугом, выдавив миражи.
Будится канонадой хитрая (тылом) голь.
Просто сплелись монадой: эго и алкоголь.
Просто сошлись и спелись, повесть свою верша.
Это совсем не ересь.
Ёрничество ерша.
Вот бы предать корриде каждый (по счёту) Рим...
Так же он ненавидел
Ершалаим...

http://stihi.ru/2011/10/10/588

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *

Гул затих...

Спокойно! Я должен уйти, улыбаясь...
По курсу косяк. И подмостки. И двери.
Всё в пошлых тонах. Как мечта голубая.
Мир тонет в ином. Поделом. И по вере.
Для брата, сестры, обезьяны с гранатой.
Раздолье для всех – снова делятся доли.
А я четвертями, но не по канату,
В бреду поминаю просторы юдоли.

Спокойно я должен уйти. В чём же дело?
С покойных, скорбя, не взимают налоги.
Не тронется разум. Его не задело.
Бреду в суете, где снуют бандерлоги.
Они воздают – не щенками, по чину.
Воз – ныне и там. И сюжет обесточен.
Дверь давит косяк, обнажая личину.
А выйти дано лишь канавою сточной.

Спокойно, я должен! Не скрипнут матрасы.
Из матрицы тел пар уходит в сопенье.
В ночи предрассудки, рассудки и расы
Теряют фасон, экстерьер и терпенье. 
Где лодка, река, перевозчик, оплата?
Есть утка, перловка, сестричка, страховка.
Мой номер – на бис! Это номер палаты.
Где утки не знают пальбы и духовки.

Спокойно. Не верьте. По слухам, по роже,
По праву, по гроб, даже по барабану –
Я должен быть там, но меня не тревожит
Молва, что идёт на фэн-шуй с икебаной.
Вскипают мозги от истерик, риторик.
Не видно зеркал, не дымятся поленья.
Так быть или нет мне? Скажи, бедный Йорик...
Как снизить внутричерепное давленье?

И всё-таки я... Или тень? Кто ответит?
Отец? Или тот, кто прикинулся тенью?
С покоем ли нам отлетать на рассвете –
Давно опоздавшим на тур обретенья?
Я принц или в нише? Ведь чаша любая,
Хоть мимо неси, отравляется прозой.
Спокойно! Я должен уйти, улыбаясь.
Чтоб слизь и в дыму не заметила слёзы.

Ответь, Авва Отче, зачем до конца мне?
Ведь сам этот мир не довёл до ума ты.
С годами смешон умирающий Гамлет –
Другие эпохи, иные приматы...

Молчанье в ответ. Что и стало ответом.
Без веры судьба коротка как реприза.
И так же нет лишних счастливых билетов
В театре теней одного эпикриза.

http://stihi.ru/2011/12/05/3308