Росяница 1

                Тем кто в пути,на перепутье, посвящаю.       


                СВОЯ ГОРДЫНЯ

Бабушка говорила, что не получится из него настоящий мужчина, а великий начальник, или негодяй. В какую она воду глядела, что в нём единственном внуке, негодника увидела, ей одной, да Богу ведано. Вот и бродит он по тайге по новостройкам, как медведь – шатун. Люди дороги в жизни выбирают, а он, бездорожье.  Жизнь научился видеть в километрах,  намотанных на свои, природой данные колёса. В последние предпенсионные годы, и они начали пробуксовывать. Врачи вынесли свой вердикт, ремонту не подлежат, смазки в коленях мало, вот и скрипят устало постанывая. Всё от позвоночника. Позвонки, как будто, его, перегоняя, опасно сдвинулись вперёд. По весне решил на себе, рискуя многим, проверить действенность когда-то вычитанного, или услышанного, целебного действия утренней росы разнотравья в период их цветения.Пенсия. Новокаиновые блокады, дела семейные, остались позади. В тайгу, в обжитое во внсесезонье  зимовье, замысловато схороненное от сторонних глаз.Один на один, со сковывающей болью и тайгою.
Осень, израсходовав всю палитру своих красок рассарафанила тайгу, застыла бабьим летом. Только озёра – глаза земные, случайной рябью очищают свою бездонную грусть, зачарованно, прощально вглядываясь в стылое небесное синевьё. Вся грусть от всего растущего по капелярам, ручейкам стекаются к озёрам, рекам, которые оцепенело, сжались, в ожидании ледяной окаменелости.
Стынет земля, стынут мысли, стылым налётом стягивает поясницу утренняя прохлада. Надо двигаться, надо, стучат молоточки в висках. Топор в трёх шагах, в углу избушки, возле печки. Привычка, держать топор в бадейке с водой, чтобы не усохло топорище. Первый шаг, как первый взмах, раскалывает по позвоночнику и пояснице тело на дольки, как вяленого хариуса, болью оголяя позвонки. От избушки до поленицы всего то ничто, но тягостно.
Серость неба сползла к закату. Первые лучи осеннего солнца режут ельник по верхушкам, слизывая росу-изморозь с поросли, излучая кровавый свет. Бодрит утра чистота. По распадку катится призывное, чу-фи..и.., то пробует голос косач молодняк. Спокойно, без рывков и резких и резких движений, чурку, нанизанную на остриё топора, плавно вверх и обухом  о пень, хорошо пошло, и лиственница податливо, с взбрыком открыла тонко розовую свою сердцевину. Колотых дров заметно прибавилось. Убывает приготовленная порция утренней разминки. Тело в тёплой испарине.  Крепче руки сжимают топорище. Приходит лёгкость, от уползающей змеёй боли. В таком темпе весь день. Не остывать, только вперёд, необходимо торопиться, впереди зима. Зима, как вечность, необходимо всё подготовить, всё успеть. Неписанные законы таёжного человека, зарождающие где-то в подсознании, разумно и рационально управляют действием. Активное действие, умноженное на опыт, даёт жизнь и управляет ею.
Неторопливый сытый завтрак. Рябчик,  запечённый у костра. Свежий хариус, распластанный по спине, с тщательно выбранными костями, уложенный на распаренный сухарь, намазанным, как маслом, щавелевой пастой крепчайшего весеннего посола, получился аппетитный бутерброд. На десерт, горячий брусничный настой с двумя конфетами подушечкой. Вот и первый перекур.День короткий, надо собираться. Малый круг; силки вдоль ручья, запруда с вершей, хариус скатывается к реке. Большой круг по кривуну реки, поудить немного на порогах, к озёрам-старицам с дичью перелётной, за ягодой таёжной, и непременно за клюквой на болото.

                Продолжение следует.