45. Возвращение Мгера в Сасун

МЕДЖЛИС  ПРОСИТ  У МГЕРА ЗАЩИТЫ

Собрав  отчаянный  совет
Князей 
     и  клир  с  католикосом,
Оган  поведал  про  обет
Чымшкик,  грозящий  всем  гиксосам.

«Сасун  в  тревоге  и  нужде,
В  нём  нет  дружины  для  защиты,
И,  коль  заявятся  Чымшкиты
Или  Мсыриты, быть  беде!

Одна  надежда: 
              в  КапутИке,
У деда  ВАчо  ссыльный  Мгер.
Обижен  нами  не  в  пример 
Сын  убиенного  заики.

Когда  удастся  пробудить
В  нём  сострадание  к  Отчизне,
Его, бессмертного  по  жизни,
И  ста  Чымшкикам  не  побить.

Но  согласится  ли  ребёнок
Смириться,  отвести  беду?
В  Сасуне  он  ещё  с  пелёнок
Терпел  обиды  и  вражду.

А  запоздалые  объятья,
Посулы  царского  венца
Смягчат  ли  гневное  проклятье
Им  оскорблённого  отца?»

«Виновны?  -   надобно  виниться,
А  там – что  будет»,-  произнёс
Достойный  муж  Кери-Торос,
Взглянув   в   расстроенные  лица.

Смиряя  дрожь  и  нервный  тик,
Ловя  спиной  дыханье  Хлатов,
Меджлис  назначил   делегатов
К  Вачо  и  Мгеру  в  КапутИк:

Кери-Торос   богохранимый,
Семь шкур  воловьих,  плюс  Оган
И  с  ними  Табл – неукротимый
Боец  и  грозный  пахлеван.

С  Вачо  язык  нашли  не  сразу.
Он  уклонялся  и  юлил.
Лгал, что  Давид, с дурного глазу,
Родного  сына  погубил.

Тогда  Оган  в  воловьи  шкуры,
Как  в  кокон  тутовый  червяк,
Залез  и  в  силу  всей  натуры,
Запричитал  примерно  так:

«Мгер!  Мальчик! 
            Твой  Сасун  в  осаде!
Над  ним  куражатся  враги.
Забудь  обиды, помоги,
Не  оставляй  нас  Бога  ради».

От  крика  полегли  стада,
Случились  схватки  родовые,
Свалились  кедры  вековые, 
Прошла  обвалов  череда.

Услышал  Мгер  из  заточенья
Призыв  Огана  громовОй,
И,  не  скрывая  огорченья,
Прервал  застольное леченье
Вином  от  памяти  живой:

«Я  здесь!  Кто  звал  меня?
По  силе, вполне  похоже, что Оган.
Простите,  я  немного  пьян.
Меня  тут  славно  угостили.

Привет  вам,  дядя  и  Кери.
А  где  отец?  скажите  прямо...
Здоров  ли? 
            Как  здорова  мама?
Я  рад  вам,  чёрт  меня  дери»!
 
«Ребёнок,  мы  посланцы  горя.
Одежды  видишь  черноту?
Твои  родители,  не  споря
С  судьбой,  ступили  за  черту,
Что  отделяет  свет от  тени,
Живых  от  мёртвых  навсегда.

Их  рока  чёрные  ступени
Целует  чёрная  вода.

Давиду отомстить  решила
Чымшкик,  посулам  вопреки,
Он  умер  от  её  руки.

Хандут  не  вынесла  тоски
И  добровольно  поспешила
За  мужем  в  светлый  мир  иной…

А  та,  что  этому  виной,
Армян  побором  обложила
И  на  Сасун  идёт  войной».

«Отец  мой!  Мама!  Сиротою 
          зачем оставили  меня»? -
Рыдает  Мгер  судьбу  кляня,
Терзаясь  смертною  тоскою.

Он  сутки  лил  потоки  слёз,
С  земли  сырой  не  поднимался.
Потом  его  Кери-Торос
Поднял,  утешить  постарался.

«Твои  родители  в  раю.
Тревожит  их  судьба  Отчизны.
Пора  сменить  страданья  тризны
На  гнев  и  ненависть  в  бою.

Ужель  угас  Сасуна  свет?
Гиксосов  слава  исчезает?
Где  силы  нет,  там  счастья  нет
И  будет  ли – никто  не  знает.

Ужели  кровью  обагрит,
По  воле  злого  провиденья,
Чымшкик,  родимые  владенья,
Народ  свободный  покорит?

И  Цовасар  сожжёт  фамильный,
Где   храм  Маруты,  где  Хачкар,
Где  Мгер,  где  славный  Санасар
Уснули  под  плитой  могильной»?

«Прости  смятение  моё!
Я  понял  всё,  мой  мудрый  Кери.
Чымшкик-султан?
                найди  её, 
Иль  дай  совет, по крайней  мере,
Как  поскорее  отыскать
Ту,  что  надменно  и  кроваво
Осуществила  злое  право
Измену  гибелью  карать.

Прощай,  дед  Вачо, видишь  сам,
Пора  за  дело  браться  внукам».

Внимая  мщенья  голосам,
Копыта  падающим  стуком
Взлетели  к  синим  небесам.

В  пути,  у  стен  монастыря,
Что  Матхаванкским  назывался,
Ждала  засада...  только  зря
Их  враг  за  стены  укрывался.

Кери  и  Мгер  настороже,
В  смертельном  жутком  вираже
Наймитов  подлых  перебили,
Тела  на  части  разрубили
И  разметали  по  меже.

ИгУмена  из  МатхавАна,
За  мзду  предавшего гостей,
Мгер  высек,  как  секут  смутьянов
И  провинившихся  детей,
И  повелел -  не   МатхавАнкским
Звать  этот  иноческий  храм,
Что  пережил  Иудин  срам,
А  по  заслугам –
                МатнавАнкским.

Чымшкик 
(а  то  была  её 
          затея  с  названной  засадой)
Всклень  накормила   вороньё
Плодами  битвы.
Чрево  ада
      на  миг  открылось,  поглотив
Кровавых  рек  аперитив.

Сама   ушла  за  войском  новым
Молиться  Хлатовым  богам,
Грозя  набегами  врагам,
Войной  и  мщением  суровым.

Вот  и  Сасун!  Оган  выносит
Доспехи  ратные  отца.
И  Джалали  огнисто  косит
На  пахлевана – удальца.

Признал  по  хватке  Сасунида
Конёк 
     и,  видно по  всему,
Товарищ  Мгера  и  Давида
Вполне  доверился  ему.