36. Смерть Мелика

ДАВИД  СНОВА  ВЫЗЫВАЕТ  МЕЛИКА,
УСТУПАЯ  ПРАВО  ПЕРВОГО  УДАРА.

«Спасибо,  дядюшка,  иди
Теперь  домой  и  спи  спокойно.
Твои  сражения  и  войны
Ушли.   Мои  же – впереди».

Он  снова  у  шатра  Мелика.

«Ты  вновь  намерен  плутовать?
Вставай,  на  бой  зовёт  заика,
Теперь  тебе  несдобровать».

«Грозишь  мне? 
           Как  неблагородно!
Здесь  и  сестра  моя,  и  мать,
И  мне  б  хотелось  подремать,
Но  раз  приспело  умирать,
Пусть  будет,  как  тебе  угодно.

Давай  открыто,  принародно
Махать  мечом  поочерёдно,
Или  дубинами  карать…

Согласен  если,  кинем  жребий,
Равняя  шансы  на  войне».

Давид  ответил:
«Не  потребен 
          здесь  жребий.
Первым  бей  по  мне.
Ты  старший.  Уступаю  право.
Бей  трижды,  а  потом  изволь
Сменить  карающего  роль,
На  роль  убитого  без  славы».

Разгон  был  близок  ли,  далёк,
Но  трижды  мимо  проносила
Судьба  Сасунца  смертный  рок
И  прыть  МелИкову  гасила.

Брань  замыкала  оборот. 
Клубилась  пыль,  сгущались  тучи…

Но,  наконец,  настал  черёд
Давида.
Пахлеван  могучий,
Венчая  смертную  игру,
Меч-молнию  вознёс,  как  знамя,
И  с  криком:  «Божья  сила  с  нами»
Понёсся  к  вражьему  шатру.

МелИк  в  подвал,
      под  сорок  шкур воловьих 
                спрятался  надёжно,
И  жерновами  осторожно 
                Себя  прикрыл.
«Пускай  гяур
Ломает  меч  о  камни  сдуру,
Я  пережду  беду  внизу.
Руками  разведу  грозу
И   сохраню  родную  шкуру».

Свет  Божий  яростью  затмил
Давид, 
        МелИка  обличает.

А  у  шатра  его  встречает
И  очень  этим  огорчает…
Кто? - несравненная  Исмил.

«Постой,  сыночек,  этой  грудью
Тебя  спасла  однажды  я;
МелИка  тоже, 
                мы – семья.
Грудь  жаждет  жала-острия;
Дай  совершиться   правосудью.

Приму  удар  твой  первый  правый,
Убей  кормилицу  и  мать,
Вручаю  тело,  исполать
На  суд твой  гневный  и  кровавый».

И  он  смирился,  опустил 
Меч  в  ножны, 
             не  нанёс  удара
И  Джалали  поворотил
Назад,  в  предгорья  Цовасара.

Опять  летит...  но  тут  сестра
МелИка  бросилась  под  ноги
Коня
      и  около  шатра
Застыла  в  горестной  тревоге.

«Давид,  я  нянчила  тебя,
Еду  готовила,  стирала,
Кормила,  кудрями  играла,
За  эти  щёчки  теребя.

Мне  подари  второй  удар»…

И  снова  он  не  пОднял  руку.
Опять,  смиряя  сердца  скуку,
Погнал  коня  под  Цовасар.

Вновь  разогнался...
             и  напрасно
Кружились  в  пляске  огневой
Рабыни,  обликом  прекрасны…

Взлетел  металл  над  головой
И  на  Меликовы  хоромы
Упала  ярость  трёх  атак.
Меч - молния  рассеял  мрак
Со  звуком  молниева  грома.
      
«Марут  Высокая  и  Ратный 
мой  Крест,  воздайте  палачу»!-
Воззвал,
        и  эхо  многократно
Пророкотало:
     «Брат  мой,
                брат мой»…
Вернувшись  к  молнии – мечу.

Все  жернова  и  шкуры  разом
Пробил,  в  сырую  землю  врос.
На  целых  семь  продольных  гязов 
Врубился,
     молнию  пронёс
         до самых  чёрных  вод  Коцита,
Едва  не  выпустил  их  в  свет...

Добро,  что  ангел  деловито
Заклеил  молниевый  след.

Чуть  слышно  из-за  покрывала
Где  меч  как  смерч  прошелестел,
На  крыльях  смерти  из  подвала
МелИка  голос  долетел:

-«Я  здесь,  Давид»…
-« А  ты  встряхнись»!
Но  он  не  смог,  как  ни  старался,
Привстал… и  надвое  распался,
Растёкся,  как  густая  слизь.   
          
Распорядился  победитель
Оставить  Мсыр  Исмил - хатун.
Чтоб каждый  воин, каждый  житель
Служил  ей  до  последних  лун.

Войска  домой  отправил  с  миром,
Но  посоветовал  им  впредь
С  Сасуном  дела не  иметь,
Не  верить  царственным  задирам.

Язык  набегов  и  войны
Отныне  чтобы  позабыли,
Пасли  стада,  хлеба  растили
Под  сенью  мирной  тишины.

Проснулась  властная  манера.
Победной  битвой  умудрён,
Давид  открыл  палаты  Мгера, 
Взял  царский  жезл и  сел  на  трон.