2011 - 10 к-с. Итоги. Клавдия Смирягина Дмитриева

Представляем вашему вниманию оценки и комментарии Клавдии Смирягиной Дмитриевой http://stihi.ru/avtor/klavdushka1


Очень сложным оказалась для меня судейство в этот раз. Не только потому, что я – просто такой же автор, как и все, а вовсе никакой не критик. Но и потому, что стихи, представленные в финале, в большинстве своём не только хороши, некоторые из них успели стать любимыми (я, конечно, не буду кривить душой и заявлять, что не узнала авторов), и выбрать те, что якобы лучше, неимоверно сложно. Поэтому начну, пожалуй, не с фаворитов моего списка, а с тех стихотворений, которые я с наименьшими сожалениями передвину в конец моего шорт-листа.


Итак, место № 11.

№ 3 "Конечно, да"

Я сперва не то, чтоб дичился — мешкал,
Я решил — пусть фибры мои скорбят.
«Ты такая маленькая, - сказал с усмешкой, -
Лучше мне подальше быть от тебя».

И она смеётся - «А хочешь на спор,
Но если я права, то ты мой и баста».
И протягивает мне свой паспорт,
И я смотрю, а ей двадцать.

И тогда вначале был осторожен,
А потом всё яростнее брал азарт,
И я любил её до щенячьей дрожи,
До остервенения, я б сказал.

А когда на небе взошло светило,
Разделяя на до и туда-сюда...
«Ты меня любишь?» - она спросила.
Я кивнул утвердительно - «Конечно, да».
========================================

Довольно милая мужская зарисовка. Но мне не очень понятно, зачем вообще это вынесено на всеобщее прочтение. Чтобы научить тех, кто ещё об этом не слышал, что нельзя вступать в половую связь с несовершеннолетней девочкой? Вот если возраст позволяет (ну и что, что девочка – и впрямь ещё девочка), то – да, вперёд! И пусть «фибры не скорбят».  Кстати, фибры – это символ душевных сил, кажется. Так что скорбеть они ну никак не могут. Вот скорбеть всеми фибрами, пожалуй, можно было бы сказать. И то не уверена. И ещё – нет в этих строках поэзии, вот что. Рифмы есть, поэзии нет.  Так, хвастливый рассказик, может и уместный на каком-нибудь мальчишнике, но совершенно не годный для данного финала. У этого автора есть действительно сильные вещи, так что выбор его мне совершенно непонятен.



Место № 10

№ 2. "Я вернусь! "

Праведно пожив в божеских чертогах
В Царствии Его несколько веков,
-Пожалей меня! – попрошу я Бога,
-Отпусти с твоих райских облаков!

Упаду дождём или мокрым снегом
На скопленье крыш, каплями звеня,
И морзянкой я отстучу с разбега:
-Как живёте вы, люди, без меня?

Тихо тут у вас иль бушуют страсти,
Любите ль цветы, пишите ль стихи,
Знаете ли вы, что такое – счастье,
Или правят бал деньги да грехи?

Пробегу рекой прямо по проспекту,
В окна загляну, мимо проходя,
И на площадях я станцую с ветром
Сумасшедший вальс зимнего дождя.

Вихрем пронесусь по ночным бульварам,
С треском на прудах разломаю лёд
И грозой взорвусь над Москвою старой,
Вдребезги разбив серый небосвод.

Закушу губу и в тоске застыну,
Позабыв, что здесь я не человек:
В мире больше нет ни тебя, ни сына,
И давно прошёл двадцать первый век!
========================================

О чём это стихотворение? Автор, почему-то заранее уверенный в том, что на том свете попадёт непременно в рай, не сомневается в том, что рай ему, автору, в конце концов надоест и захочется ему, автору, посмотреть, как там, на земле, люди живут. Банальная эксплуатация библейской терминологии при абсолютной мировоззренческой каше, как минимум в пространстве данного стихотворения. И приёмы не новы – вальс дождя, деньги, правящие бал,  провисающая, никакая концовка…Скучно.


А теперь начинаются муки выбора.


Место № 9

№ 10. "хх"

вот опять. и во веки веков, и ныне и присно -
безответность: решения, видимо,  нет у задачи.
выход есть - входа нет. эти чёртовы планы и списки
породили привычку не значиться и не значить.

про участие, которое  - главное, расскажите,
не забудьте добавить про сына ошибок трудных.
можно тщательно гримировать помятые жизни,
наряжать, до посинения реанимировать трупы,

утром – мантра "прекрасно, нормально, не так уж плохо"...
в зазеркалье хохочет лохматый, преступно юный.
отворот-поворот головы – рассыпаюсь горохом 
на ресницы, браслет, ты смешная, карманного Юнга,

сгибы, линии,  вот полотенце, на платье брызги...
девять станций – и вовсе останусь без плоти я,
безымянная Крошка в перинах уютных мыслей.
голос по проводам, в его голове мелодия

драным ритмом сметает осколки из серой зоны,
сохраняющей то, что нужно и то, что  неважно.
не смываются пятна предсказанного позора -
остаётся досрочная смена кожи и персонажа.

до нуля: юность, школа, детсад, на колени и локти,
кнопка выбора  - ну, попробуем вариант икс-игрек...
этот уровень меньше, чем до середины пройден,
но уже очевидно - проигран.
========================================

Очень интересное стихотворение, ориентированное на читателя-интеллектуала и мастерски сделанное. Вот «сделанное» - ключевое слово. Чувствуется кропотливая работа автора над текстом, рифмы интересны и небанальны, аллюзии выстроены тщательно и к месту. Но почему-то текст не цепляет. Оговорюсь – не цепляет меня. Потому что я знаю критиков, мной весьма уважаемых, которые этим текстом восхищались. Возможно, дело в том, что сама идея самоубийства с целью досрочной реинкарнации мне чужда. А по-настоящему в этом стихотворении мне нравится второе четверостишие. Оно из плоти и крови, за ним я вижу  живого, по-подростковому ершистого и страдающего человека.



Место № 8

№ 11. "Не  двигайся,  и  руку  опусти"

«Не  двигайся,  и  руку  опусти.
Закрой  глаза.  Сейчас  задёрну  шторы.
Я  записала  твой  последний  стих.
Нет,  не  последний.  Что  ты,  я  не спорю…
Не  поднимайся.  Так  сильнее  боль.
Лежи.  Дай,  лоб  попробую.  Горячий.
Не  ухожу.  Я  рядом,  здесь.  С  тобой.
Как  жарко.  Пот.  Смахнула.  Нет,  не  плачу.
Ну  что  ты?»  –  «Ближе.  Ближе.  Умереть
легко.  Глаза  закрою  и  –  в  дорогу.
Того,  кем  был,  осталась  четверть.  Треть,  –
ещё  глаза.  Язык.  Совсем  немного.
Ты  слышишь?  Тише.  Бабочка  у  ног.
Нет,  на  руке.  Опять  летит.  Садится.
Ну,  отгони.  Я  сам,  когда  бы  мог.
У  бабочек  приветливые  лица.
Вот  и  у  этой.  Что  же  ты  кричишь?
Не  слышу  я.  Движения  инертны.
Откуда-то  по  комнате  лучи.
Все  бабочки,  наверное,  бессмертны».   
========================================

Очень сложно, не сваливаясь в попсовую жалость и не прибегая к патетике, вжиться в образ умирающего. Ещё сложнее одновременно с этим представить себя на месте того, кто рядом и теряет. Автору это удалось. Несвязные, на первый взгляд, реплики передают внутреннее напряжение персонажей. Приветливые лица бабочек -  неожиданная и светлая находка.



Место № 7

№ 7. "Воспетая эпоха"

Под железякою у печки писк и грохот,
Мурёнке боязно одной идти на крыс.
На стенке радио - воспетая эпоха -
(привычно с ним, - ни хорошо ни плохо),
пугаюсь только слова "спиногрыз".

Мне года два, от силы - три, поскольку
без помощи на лавку не взберусь.
Двоюродный брательник умный - Колька
(сопля под носом да сползает гольфа)
всё знает про страну с названьем Русь.

А за окошком с пыльной эстакады
полуторки, гружёные мукой,
до тьмы гудят от гордого надсада, -
хлебозаводу - план... А мне бы надо
всё перетрогать там своей рукой.

Наш дед Зосима, с лысиной обширной,
махорку курит, - дым уходит в паз, -
(тепла и летним днём в дому не жирно,
клопов надавлено на стенке, что картина)
представить трудно: дедко - ловелас..

А вот, поди ж ты! - трижды был женатым,
и каждой старше был на двадцать лет.
Три раза... а одних Лидиек сватал...
(ходок... от красных к белым то ж... - в солдатах)
Молчи про то! - останешься целей.

Щипцы для сахара, да василёк на кружке.
Слова блестят "Белянчиковъ и Ко"
на самоваре, дым трубой во вьюшку.
Мао Дзе-дун расхвален под ватрушку
и верится - жить будем широко.
========================================

 У этого автора меня всегда привлекает живая речь, органично прошитая сочными бытовыми деталями. Это не портрет эпохи, это её срез, но какой красочный, зримый. Кажется, даже запахи ощутимы…



Место № 6

№ 1. "Agnus Dei... после Марии Стюарт"

 вселенский свет! - приснится же такое:
 палач выносит вёдра из покоев
 законной претендентки на престол;
 в одном - парик, пропитанный кармином,
 другое - зацветает паутиной,
 в нем голова обернута холстом.

 послушный плащ, летящий вслед за катом
 достойно строг, и шлейф скользит закатом
 над кучкой государственных мужей.
 радушно улыбается колода -
 она еще в почете у народа,
 неся епитимью для ворожей.

 гофмейстер сер, как залы фотерингов.
 он видел казнь, которая настигла
 достойнейшую из шотландских дев.
 ему постыдна собственная рвота.
 нетленен дух, слетевший с эшафота
 наследственным платочком королев.

 еще волынка не зашлась мехами,
 трепещет площадь: - Да влежится камень
 под колокольню древнего Петра! -
 где мотыльки, бессильно пряча воду,
 вплетаются в английскую погоду
 рассыпанною крошкой серебра.

 __________________________


 Вселенский свет, мы все грешим однажды.
 чужая боль в нас пробуждает жажду,
 чужие слезы - молоку сродни.
 сползая в сон нe хочется дивиться:
 среди казнённых - притчей во языцех
 слетевшее "Спаси и сохрани...".

            ***

Agnus Dei - Агнец божий (надпись на цепочке, висевшей непосредственно перед казнью на шее Марии Стюарт)
Фотерингей - местечко с одноименным замком, принадлежавшее знатному роду Фотерингов.
Колокольня древнего Петра - место захоронения королевы. (Собор Питерборо)
========================================
 
Очень качественная историческая зарисовка, прямой посыл к Шекспиру, при том, что я не помню у Шекспира обращения к личности Марии Стюарт. Строгий классический текст, сдержанные метафоры и замечательная концовка. Мотыльки чудесны. Не будь у этого стихотворения достойных конкурентов, я, конечно, отвела бы ему более высокое место.



Место № 5

№ 9. "Крановщик"

Сергей Белов был крановщик плавучих кранов,
Обычный, в общем-то, мужик, без тараканов,
Без тараканов в голове и без зазнайства.
Он очень рано овдовел и вёл хозяйство.
Хозяйство вёл и дочь растил, а вечерами
Он, засыпая, уходил к жене и маме.
Туда, где счастью и мечтам предела нету,
И где доверено ветрам вращать планету,
И самовар шипит, как уж,- большой ведёрный,
И дед бросает в глотки луж полоски дёрна.
Где тихо с речкой говорят, склонившись, вётлы,
А время - горький шоколад в ладонях тёплых...
Сергей Белов был крановщик в порту на Волге,
Там, где стерлядка и лещи, и пиво с воблой...
Он в темноте домой спешил к любимой дочке,
И никому не говорил, что снится ночью.
========================================

Герой этого стихотворения, в отличие от ЛГ «хх»,  навряд ли знает, кто такой Юнг, ему, как и персонажу «Не двигайся и руку опусти», скорее всего,  довелось сидеть у постели умирающей жены, но живёт ведь человек. И бодрствуя, живёт, и во сне живёт. И как-то отчётливо понимаешь, что для него чужие слёзы – не молоку сродни… Недаром и стихотворение это давно живёт на просторах интернета независимо от своего автора. Нравится оно читателям. И мне.



Место № 4

8. "Об осени и о нас. "


Осень, какая осень, ты посмотри!
Ветер с дождём в пути заплутали, споря.
Небо – вокруг, и свет от него – внутри:
выжег печаль из сердца осенний сполох.

И тишина такая, что мир звенит,
кажется, вот в нём хорда от звона лопнет –
это сегодня осень вошла в зенит,
солнцем октябрь помазан и поцелован.

И, предвещая нерест, наш чуткий пёс
тявкает в небо, вьётся, поводит носом:
Облачный окунь выплыл на синий плёс,
чешет бока о крыши и смотрит косо...

Верю барбосу – близится икромёт.
Глядь, заикрится бело хрустящий воздух.
Выдох... и время будто на миг замрёт –
осень вольётся в памяти многоводье.
========================================

Чудесное стихотворение, прозрачное, как осень, которому оно посвящено.
«Небо – вокруг, и свет от него – внутри» - каково! А октябрь, помазанный и поцелованный солнцем,  а звенящая хорда? И пусть образ небесной рыбы не нов, но вся эта картинка, выстроенная с неимоверной нежностью и чистотой, запечатлевается в памяти сразу и навсегда. Спасибо, автор!



Место № 3

№ 4. "Маленький Париж"

Здесь воздух истощен и неподвижен,
Здесь киснет мусор в рытвинах дорог,
Но почему-то Маленьким Парижем
Назвали этот тесный городок...

В холодной школе некому учиться,
Свечной заводик заперт на засов,
Кренится на бок земская больница
Под скрежет ржавых ратушных часов

Здесь вечером пройтись не так уж страшно -
На Ленин-рю есть пара фонарей,
Стандартные стоят пятиэтажки,
И даже мухи ползают бодрей.

Здесь есть киоск - табачный или винный,
Или, скорее, водочно-пивной.
Кинотеатр закрыт наполовину -
Там, говорят, открыли казино.

И я не понимаю старожилов,
На лавочке собравшихся опять -
С какого перепуга заблажило
Парижем наш Крыжополь называть?
========================================

О, этот автор – мастер таких вот миниатюр, в которых каждое слово на месте, в которые читатель сам невольно погружается, становясь участником действа, жителем местечка, собеседником и соседом автора. И пусть мы вместе с автором подтруниваем над амбициями соплеменников, но ведь и правда, чем наш Крыжополь хуже Парижа? Вот запустим заводик, глядишь, дело и пойдёт)).



Место № 2.

№ 5. "Я шёл по улице"

Да просто однажды я шёл по улице.
Дома из-под крыш глядели приветливо
Фонарь-пессимист, что вчера сутулился,
Старался стойку принять балетную.

Коты уступали дорогу вежливо,
Глядели молча на дам с собаками
Дышал бульвар карандашной свежестью
Обложки листьев блестели лаково.

Маршрутки ждали своих попутчиков.
Порой светофор зеленел от сомнения,
И блёстки-авто, как бы радуясь случаю,
Неслись, уносимые мощным течением.

А люди – изюминки в тестовой технике,
Себя не в шутку считая випами,
Расслабились так, что и умница Бехтерев
Кривые мозги не сумел бы им выправить.

И зная – желанье любое сбудется,
Когда весь город - раскрытой книгою,
Я просто шагал по широкой улице
И лишь слегка…иногда… подпрыгивал.
========================================

Люблю я это стихотворение, нашпигованное метафорами, свежими, как тот бульвар. Что ни строчка – то неожиданность. И вежливые коты (с чего бы это они, не иначе настроение ЛГпочувствовали), и карандашная свежесть, и обложки листьев, и изюминки в тестовой технике. А концовка – это просто восторг. Почему-то мне всегда казалось, что ЛГ – это поэт, который несёт домой свою первую книжку. Может, я и ошибаюсь, но стихотворение это всё равно ставлю на второе место.



Место № 1.

№ 6. "твоё любимое варение"

 вишнёвое безумство булькает,
 снимаю пенку, не спеша.
 обрывки из "упанишад"
 обёртками конфет шуршат
 и убегают переулками
 дырявой памяти. доверчиво
 над сладкой ложкою оса
 кружит, хотя за домом сад,
 точнее, лесополоса,
 фруктовой щедростью отмечена.
 коты – врачующие гении –
 на солнце греют животы.
 я, раскрасневшись от плиты,
 пою молитву: "ты, ты, ты..."
 и для т е б я варю творение.
========================================

Не знаю, стоит ли здесь что-то говорить. На малом пространстве стихотворения столько уместилось – и любовь, и творчество, и медитация. И всё это упаковано в  безупречную форму, в которой каждое слово на своём месте. И нет лишнего.




В заключение хочу напомнить, что всё сказанное выше – всего лишь моё частное мнение, и прошу авторов не обижаться.


С уважением,
Клавдия Смирягина Дмитриева