Паломничество. по В. Бушу

8

Паломничество

Как верный христианин Тони
Всегда стремился к одному,
Увидеть лично гроб Господний;
Опять доверили ему.

Он признан самым настоящим
Посланцем общества Христа;
Осёл был куплен подходящий,
Чтоб груз вести, и неспроста.
 
И вот они уже в дороге,
Шагает Тони впереди,
Надежда вся на здравы ноги,
Осёл шагает позади.

Вдруг из леса, из засады,
Почуяв жертву для себя,
Медведь для собственной услады
Напал на «бедного» осла.

Его сожрал он без остатка;
Антоний сохранял покой:
— Коль был осёл едой так сладкой,
Теперь весь груз и будет твой.

Верхом уселся на медведя,
Поклажу всю взвалил ему,
— В (И)Ерусалим с тобой мы едем,
Теперь ты у меня в долгу.

Чтоб как-то наказать «варяга»,
Придумал Тони ему казнь,
За то, что съел медведь беднягу,
Привить на жизнь ему боязнь.

Пред самым Соломона храмом
Лежало множество камней,
Один из них, большой он самый,
Чтоб было всё ему трудней;

Взвалил в мешке ему на спину,
Уселся сверху ещё сам;
И эту жалкую картину,
Здесь представляем её Вам.

Медведь рычал от недовольства,
Но, ничего не помогло,
Расплата та за удовольств(ие)о
На душу всю его легло.

Медведь, хотя и утомлённый,
До Падуи бежал рысцой,
А Тони этим умилённый,
Вояж закончил этим свой.

— Теперь, мой друг, уже свободен,
Теперь идти ты можешь в лес;
И он, рыча: «Когда голоден,
Меня тогда попутал бес.

Теперь достойно я наказан,
С печалью ухожу я в лес;
Мой хищный нрав теперь «заказан»,
Ослов не буду больше есть.   

9

Последнее искушение

Из Падуи святой Антоний
Сидел над библией один,
Читал под свет своей иконы,
Ночами чтил — неутомим.

Когда сидел, читал однажды,
Видать, простужен был святой,
Чихал и кашлял он раз каждый,
Учуял чей-то взгляд другой.

Когда ж святой наш оглянулся,
Стоит красавица пред ним,
Но даже он не шелохнулся,
Он чтеньем библии «гоним».

Сказал он тут же милой деве:
— Коль только смотришь на меня,
Мне не мешаешь в моём деле,
Прощаю я, зато тебя.

Когда ж углубился он в чтенье,
Вдруг ощутил он на себе
Её странны(е) прикосновенья
За ухом и на голове.

Касалась пальчиком так нежно,
Приятно было всё ему,
Её касанья так небрежно,
Мурашки — в теле по всему.

Но Тони также был спокоен,
Спросил: «Касанье — это всё,
Читать вновь библию я волен,
Мне не мешает ничего».

Пред ним раскрылась она в танце,
Но не успел он всё понять,
Когда она в последнем шансе,
Позволила его обнять.

Уселась прямо на колени,
Ну, целовать со всех сторон,
«Встряхнув Антонио от лени»,
Земной любви он был лишён.

Антоний вышел из терпенья,
Охвачен яростию был,
Когда без всякого зазренья,
Святых ввергают в страстный пыл.

Схватил он крест, в стене висящий,
Направил прямо на неё,
И со словами, смерть грозящий,
Лишь прекратить её бытьё.

— Ко мне зачем ты привязался,
Нечистый дух меня покинь,
Будь кем ты есть, таким останься,
Сейчас же с глаз моих ты сгинь!

Пугаясь он разоблаченья,
Чёрт с шумом вылетел в трубу,
А Тони наш от облегченья
Продолжил «дуть в свою дуду».

Он стал весёлым и спокойным,
Уткнулся в чтенье он опять,
Он вновь сказался столь достойным
Святого славу поддержать.

— Святой из Падуи, Антоний,
Для нас всех ты пример во всём,
Ты знаешь нас, на этом фоне
И мы хотим заняться тем:

Позволь и нам на свете грешном
Всем быть такими же, как ты,
Живём мы в мире этом вечном,
Где все дела твои святы.