Любимым. Не без подражания Губанову

кто влюблялся в глаза, понимает, как в них
утопает любой по искусности стих:
много слов, но прекрасней их всех адресаты,
тем сложней отразить их, когда вы женаты...

но случилось со мною такое весной:
на поэта взглянули однажды женой
и всем будущим светлозелёные очи,
предложение делал любимой я ночью,

и сквозь имя - Полина - светила луной
даль сибирская новой, семейной судьбой,
это имя поэмой зимы незнакомой
позвало, поманило подальше от дома.

то не зависть к Губанову: лебедь его
нагадал-нанырял мне моё торжество,
заглянув светло-карим в жены полыньи,
отразил целый род я московской семьи,

темноглазым один лишь в Москве оказался,
до того, как в объятьях жены искупался
"белый пруд твоих рук очень хочет меня"
(как я рад, что и здесь шепчет рифмой семья!)

а на берег мы вышли в июле втроём,
мы купали коня, мы вернулись с конём,
красный конь - это жар, но он смыт пеной страсти,
и вдруг сереньким стал, наше робкое счастье...

кто исправней молитв повторяет стихи,
а из образов шалых - стеклянных лошадок
выдувает, поэтов любя за грехи,
тот до жизни новейшей становится падок!

тёмен был я, с женой посветлел, поумнел,
полыньёю Полины прельщён - отраженьем,
но лишь тот, кто без ряби в воде уцелел,
награждён продолженьем, точнее - рожденьем,

кто светлее себя в любованье глаза,
как в ладонях до уст до невестиных воду,
донесёт что поэт в именах предсказал
и в цветах - тот поймёт и любовь, и природу.

вот глядит жеребёнок родной серых глаз -
скоро год, тебе год, только год...
переполнен слезами мой карий экстаз:
как я горд, как я горд, как я горд!

25.12.11