Домовой

http://video.mail.ru/mail/milov_vm/_myvideo/27.html - видео моего друга Лики.      

                1

Дом крышей стал горбат, обшарпанный фасад,
Сосновым горбылем забиты окна косо,
Живой стеной бурьян закрыл дорогу в сад,
Где полегла трава  без всякого покоса.
От бешеных ветров сплелись ветвями сливы,
Дикушек-вишен рать, как неприступный стан.               
Лишь в зелени густой алеет сиротливо
На скрюченных ветвях еще пепин-шафран.
Все, кажется, –   мираж отцветшего, былого,
Отравлен этот край тягучей тишиной.
Бог весть, над чьей судьбой хохочут ночью совы,
Чью, вспоминая жизнь, вздыхает домовой.

                2
Не сидится, не лежится;
Домовой в тоске угрюм,
Тихо стонут половицы
В такт его печальных дум.
Злая ночь, как  вечность длится,
В ней минута – словно год.
Кто же знал, что так случится,
Что он всех переживет?
Сядет, всхлипнет, словно баба,
Встанет, скроется во тьму,
Взвоет, что в иных масштабах
Жизнь отпущена ему.
Как такое может статься?
Не осталось никого.
Где ж вы, люди-домочадцы,
Подопечные его?
Но молчат портреты грустно,
Тайной сомкнуты уста.
Словно в склепе в доме пусто,
Убивает пустота.
Сов в саду злорадный хохот.
Домовой в оценках строг:
Знать, смотрел за ними плохо,
Не сумел, не уберег.
И, немея от испуга,
Вверх дерзнул поднять глаза –
На запретный красный угол,
Где святые образа.
Глянул –  тотчас с головою,
Словно кот, нырнул под стол,
Чудится, что копья-брови
На него Христос возвел,
Молнии глазами мечет.
Заметался домовой,
Как-никак он все же  нечисть,
Хоть потешный и смешной.
Прочь за печку с воем диким,
Затаился –  ни гу-гу,
Ждет, когда святые лики
Успокоятся в углу.
На мешок прилег холщовый,
В паутине весь, в пыли,
В круговерти невеселой
Горько мысли потекли.
А когда-то было время –
Время радости земной,
Человеческое племя
Здесь гуляло, словно рой.
Жизнь бурлила, клокотала,
Было дел невпроворот.
На пятах дверь не стояла – 
День-деньской сновал народ.
Был народец не бездельник:
Жал, косил, снопы вязал.
Раздавались звонкой трелью
Ребятишек голоса.
Кажется, изба дрожала
От веселой их возни,
Бабка деда донимала:
"Встань, ребят угомони!"
К молодому поколенью
Дед был непредвзято строг:
Головы зажав в колени,
Задницы крапивой сек.
Те, как зайцы, верещали,
Доставалось всем сполна,
Но зады чуть почесали,
И –  опять пошла война.
Верной службою бессрочной
Он, как сторож, видит Бог,
Обходя владенья ночью,
От напастей дом берег.
Подвигов за ним немало,
Сколько раз он пальцы жег,
Возвращая в поддувало
Красный хищный огонек,
От лучины жаркой искру
На полу ногой топтал,
Как положено нечистым,
Он всех ведьм в округе знал,
Как встречал их грудью грозно,
Псом цепным давал отпор,
Скольким он расстроил козни,
Скольких не пустил во двор.
Он с людским хозяйством сжился,
Дружбу с черным свел котом,
Тот охотно с ним делился
Недопитым молоком.
Прошлого остыли страсти,
В тишине болотной дом.
Где ж теперь ты, друг кот Васька,
Под каким истлел кустом?
Где, скажите мне на милость,
Люд, скотина, ребятня,
Где тот край, куда вы скрылись,
Что ж вы бросили меня?
Хоть бы печку протопили,
Ведь, ветшая, гибнет дом,
Как мертвец к сырой могиле,
Я к нему приговорен.
Что за ветер перемены
Всех, как языком, слизал?
Знают, но молчат надменно
На иконах образа.