Иньекция робости

Быть может даже ангелы плачут?
От боли, печали и зла,
Но я верю, что все будет иначе,
Когда душа моя сгорит до тла.

И снова тьма обступила,
Мою смятую постель,
Мама, я больше не в силах,
Так медленно тлеть...

Мир умирает в агонии,
от неизлечимой болезни,
Мертвы зачатки гармонии,
Мередианы скоро треснут.

Быть может своей непорочностью,
Смогу исцелить его раны,
Моя проверка на прочность,
на толлерантность к отраве.

За что мне досталась душа,
Чистая словно озеро,
Почему слезятся глаза,
В минуты ядовитой горести.

Почему мне страшно дышать,
Я боюсь напрасно прожить,
Сколько же нужно страдать,
Что бы этот мир исцелить?

Мама, я слишком слаб?
Объясни мне так ли это,
Едва стою на ногах,
Ожидая твоего ответа.

Быть может яд всей земли,
Я принял в свою кровь,
Не бойся, я терпелив,
Меня не пугает боль...

Ангелы снова слетаются,
Над моей головой,
Веки невольно смыкаются,
Я не прощаюсь с тобой.

Дорога моя предугадана,
Бесы ликуя роятся,
Их не страшит запах ладана,
Они над костром веселятся.

Это необходимая плата,
Мне самому так хотелось,
Справедливая расплата,
За мою неосторожную смелость.

Лишь бы я смог изменить,
Судьбу всех обреченных больных,
Но я не смею помыслить,
о причислении к лику святых...

Мама, спасибо, что помогала мне,
Я не останусь в долгу,
Своими слезами кровавыми,
грехи твои- искуплю

Быть может я слишком ничтожен,
Но это моя вина,
Скажи, мои мечты безнадежны?
Планета смертельно больна?

Я сделаю пару инъекций,
Своей незапятнанной скромности,
Она не плоха для инфекций,
Порока ,лжи и притворности.

Кому нужны мои страхи,
Я спрячу их в душу поглубже,
Достану все свои радости,
Из недр сознания наружу.

Мама, глаза мои выжжены,
Слепой раскаленной яростью,
Резервные силы вытеснены,
Непоколебимой усталостью

Наверное такова моя доля,
Облегчать страдания другим,
Прости если тебе делал больно,
Ведь тобой всегда был любим.

И теперь я знаю точно,
Ангелы плачут и молятся,
За наши жизни порочные,
За светлое, что в нас покоится.

И пусть слова мои тихие,
Вторят их сладкому пению,
Лишь бы сердца наши дикие,
Не предали забвению.

Пусть мои руки холодные,
Прекратят быть подвижными,
Я накормлю всех голодных,
Я согрею всех нищих...