Рынок

- Всё "туканишь", - спросила жена, заглядывая мне через плечо в монитор ноутбука, при помощи которого я запутался во всемирной паутине, -  сходил бы лучше на рынок, а то я оливье замутила, а колбасу «мелкий» схомячил.
Мелкий это девятилетний внук – прекрасный и весёлый мальчуган.
Я закрыл крышку ноута.
- Правильно!  - сказала супруга. - Уж, лучше ёлка и Снегурка, чем монитор и два придурка. Купи грамм триста докторской и маринованных огурчиков.
-Хорошо, - ответил я и стал напяливать спортивный костюм.

В комнату заглянула младшая дочь.
- Пап. Там раковина в ванной засорилась. Вода не уходит
- Мадмуазель не знает что такое вантуз? – съязвил я.
- Ну, какой вы странный, месье! - парировала дочь. - Вы только вдумайтесь: мадмуазель и вантуз!!!! Это же не совместимые понятия!
- Умная, да?! Научилась скалить зубы на любимого папку! Ну погоди, вот я тебя ужо!
- Пап, ну, правда, прочисть раковину, а то я опаздываю, а зубки ещё не чищены…
Я зашёл в ванную комнату, взял вантуз, накрыл им сливное отверстие и три раза интенсивно шваркнул. В трубе что-то чавкнуло, и вода  весёлым водоворотом исчезла.
- Да! Профессионал! Тебя бы в МЧС, цены бы не было! -  подколола дочь.
- Хочешь, я тебе рот им прочищу, чтобы папку не чмарила? - засмеялся я и пригрозил её чудом сантехнической мысли. - Лексикон будет как у Капицы.
-Нет, папуля, спасибо! Раковину, я сама помою.
Дочка чмокнула меня в щёку, вытолкала из кафельного замка и закрыла за собой дверь.

Я надел куртку и вышел на улицу. Пушистые хлопья снега тихо порхали в воздухе. Слабый морозец, ущипнул меня за щёки. Пахло Новым годом…
Люди суетились. Спешили к автобусной остановке, боясь куда-то опоздать.
  Я шёл, любуясь покрытыми снегом деревьями, к нашему рынку, которому народ дал название «Поле чудес», потому что там каждый чувствовал себя как Буратино в компании лисы Алисы и кота Базилио.
Широкая аллея, выложенная плиткой, была тщательно очищена от снега. Её окаймляли высокие клёны,  на ветки которых лежали пушистые шапки снега.
Аллея упиралась в большие кованые ворота, открывающие вход в «страну дураков». Рынок был не большой. Торговали там, в основном, лица кавказской национальности и хохлушки. Товар был всегда свежий, цены приемлемые.

Не доходя до ворот рынка метров сто, есть детская площадка. Днём там постоянно резвятся дети под присмотром бабушек и мам. А утром на ней собирается местный «шатком» (шатающийся комитет), то бишь, местные хронические алкаши и те, кто вписался в их коллектив, впав в острую стадию непродолжительного запоя.
Завидев меня, они заметно оживились. Молодой человек, лет тридцати, вероятно самый дееспособный из них, грациозной походкой больного пингвина, направился мне на встречу.
- Простите, можно задать Вам вопрос, брат? – начал он свой диалог.
- А почему бы и нет? – ответил я вопросом на вопрос.
- Слушай, дай десять рублей. На пивчанское не хватает. Выручи, брат… Очень плохо..
Парень скорчил такую гримасу, что мне захотелось спеть псалом.
- А почему, вы сударь, думаете, что я буду спонсировать ваше самоубийство? – спросил его я.
Парень напрягся и начал лихорадочно понимать, что я ему сказал. Мне даже показалось, что я услышал скрип его мозгов.
- Чего? – после долгих творческих мучений переспросил он.
- Ничего, - ответил я, сунул ему в руку пятьдесят рублей и направился к рынку.
-Дай Бог тебе доброго здоровья, брат! – донеслось до моих ушей причитание, спасённого от похмельного, синдрома человека.

На «Поле чудес вовсю кипела жизнь. «Зверьки» (так называли кавказцев местные русские), бегали как муравьи, растаскивая товар по лоткам и маленьким магазинчикам. Бабки с «тачанкам» (сумки на колёсиках) сновали между рядами, ища товар подешевле и получше. В общем, рынок жил своею жизнью.
- Здорово, Лёха! Гуляешь? – окликнул меня сосед с четвёртого этажа. Он «держал» здесь маленький рыбный магазин.
- Привет, ихтиолог! Как бизнес? А что Валерик (так звали соседа) к Новому году свежей икорки привезёшь? – ответил я на его приветствие.
- Ага. Прямо с Фокусимы. По многочисленным просьбам трудящихся баб. Чтобы у мужика хрен светился и легче отыскивался в темноте.
- Так от такой икорки работоспособность хрена резко упадёт,- поддержал я его иронию.
- Они икру с виагрой мешать будут. Соревнование устроят, что сильней: Цезий-137 или виагра.
- Ну, ты циник! Не любишь ты наших женщин! – пристыдил его я.
- Постой на моём месте денёк. Ты их так возлюбишь, что не приведи Господь.
- А ты жену свою поставь, пусть торгует.
- Ставил… Крику много – толку мало. Единственно как её можно поставить, так это раком…
- Ну, это понятно,- ответил я, - ладно успехов тебе. Ни хвоста, ни чешуи.
- Ты накаркаешь! – обиделся Валерка.
- Да я в хорошем смысле слова. Выручки тебе большой!
- А! Спасибо! И тебе не хворать!

Я пошёл дальше по широкому проходу, между рядов.
- Лёш, привет! Я фарш свежий накрутила и есть хорошие не дорогие цыплята. И рульки с ножками, для холодца привезла. И яйца свежие, только с птицефабрики.
- А привет, Лен. Нет, сейчас ничего брать не буду. Ты как перед Новым годом работаешь?
- Тридцать первого до пяти. А так как обычно!
- Понятно я числа тридцатого зайду, всё куплю, что пожелаешь?
-Вот это покупатель! – восхитилась Лена.
Хотя она - Лена, как я - Бен Ладан. Она осетинка, и имя у ней такое, что без стакана не выговоришь, а фамилия - и подавно!  Но, имя начинается на «Л», вот её Леной все и кличут.
- Лен, а Лен, - перебила меня Валя (дородная хохлушка с очень приятным и добрым лицом, которая торгует рыбой, напротив Лены), - там говорят, Максимка новый ассортимент приволок. Надо посмотреть.
- Вот народ немного рассосётся и сходим, - ответила ей моя знакомая и занялась сортировкой товара.

О Максимке надо сказать отдельно, потому что он - местная достопримечательность!   Максимка – это негр, торгующий разнообразным «парфюмом». Вероятно, люди помнят ещё знаменитый советский фильм, снятый: Владимиром Брауном  по мотивам «Морских рассказов» К. М. Станюковича, вот и прилепили ему эту «погремуху».
 На самом деле его зовут Макена. Его отец родом из Нигерии, а мать, как не странно, еврейка.
 Максимка прекрасно разговаривает на русском, любит бизнес, и выпить. (такое вот несовместимое сочетание вкусов). А как тут не выпить, когда такая родословная!
 Ведь он себя считает евреем,  так как мама то еврейка, а у них национальность ребёнку передаётся по женской линии. Да и торговля, на свежем воздухе зимой, тоже к выпивки располагает. Макена обычно стоит на одном и том же месте, разложив красочные коробочки с духами, одеколоном и туалетной водой, на небольшом журнальном столике.
Вот такую экзотику можно увидеть на нашем «Поле чудес»: чёрный как головёшка негр-еврей по имени Макена, которого все зовут «Максимка». Вот уж воистину Россия многонациональная страна!

Я попрощался с Леной и Валей, и зашёл в маленький магазинчик, который держала Вика. Она родом из Харькова. Начинала свой бизнес простым продавцом, а потом, понемногу, купила вот этот магазин, наняла двух своих соплеменниц, и сейчас считает себя заведующей этого «супермаркета».
За прилавком стояла Света – девушка лет тридцати, с огненно-каштановыми, крашеными волосами.
- Здравствуйте, дядя Леша!,- прощебетала она. - Что желаете?
- Здравствуй, Светик! Ты всё хорошеешь?. Слушай, завесь мне полкило докторской и дай баночку корнишонов.
-  А Вика сегодня очень хорошую свинину привезла, запеченную с пряностями в собственном соку. Я уже попробовала… у-у-у-у… во рту тает!
- Светик, я понимаю, что свинина для хохла – это как конституция для президента: священна, незыблема и он её гарант! Поэтому завесь мне ещё этой, так горячо рекламированной свинины, грамм триста, на пробу. Я то, ведь, не хохол, поэтому наши с тобой вкусы могут не совпадать!
- Вот вечно, Вы, что-нибудь такое отмочите! – рассмеялась Светка.
Она положила мой заказ в целлофановую сумку-пакет, я расплатился и вышел на улицу.

 В кармане зазвонил телефон.
- Лёш, купи ещё капусты квашеной, малосольных огурцов и картошки, - услышал я в трубке голос жены.
-  Ты хочешь, чтобы Лида нашла во мне приятного собеседника?
- А ты к «хохлушки» на ходи. Купи у кого-нибудь другого.
- Увольте, мадам! Я знаю, что хохлушка солит всё сама. И картошка у неё всегда отборная. А другим я как-то не доверяю.
- Да кто осмелится, в этом вертепе торговли, тебе дрянь подсунуть?  Они к тебе как к матери Терезе относятся, с благоговейным трепетом, - съязвила жена.
- Отнюдь, графинюшка! Есть здесь ещё отдельные экземпляры прямоходящих басурманов, которыё на благие чувства отвечают обманом и вымогательством. Поэтому пойду к тёте Лиде, пусть совокупит мне мозг людской молвой.
- Создатель, дал нам свободу выбора, вот и выбирай..., - ответила жена и «повесила» трубку.

Тётя Лида – это перевалочная база сплетен на «Поле чудес». Она знает всё про всех. И её все знают как чуткого собеседника. Она ухитряется торговать, обвешивать, обсчитывать и разговаривать со всеми покупателями. Причём со всеми сразу. Попасть в её «зону захвата» - это обречь себя на кучу новостей разного порядка, начиная с  количества щенят, родившихся у какой-нибудь местной суки, и кончая мировым финансовым кризисом.
 Я с трепетным страхом, приоткрыл дверь овощной палатки. Тётя Лида о чём-то самозабвенно болтала с каким то пенсионером.
- Привет, тётя Лида! -  поздоровался я.
- А, Алексей! Слышал  Ким Че Ныр умер!
- Да ты чего! Правда? Как же мы теперь без него? – съязвил я.
- Вот…., - многозначительно помолчала Лида, - тебе чего, капустки?
-Да. И ещё с полкило малосольных огурцов и килограмм пять картошки.
- Картошка, Лёша, просто прелесть! А Валька послала его в жопу и сказала, чтобы он больше не появлялся, - вдруг сказала «хохлушка».
- Какая Валька, - опешил я.
- Вот и правильно сделала, - сказал пенсионер.
- Это я с Сергеем Геннадьевичем о моей соседке, - сказала Лида, посмотрев на меня, - а в Северной Корее чего ж теперь будет?
- Ничего не будет, - хором ответили мы с Сергеем Геннадьевичем.
Я забрал покупки и спешно ретировался.
Ноша уже тянула руки, и у меня пропало желание дальше бродить по рынку.

На выходе из рынка меня окликнул Мансур. Он торговал дешёвой обувью, разными шмотками и мелкими товарами повседневного спроса.
-Алексей, Алексей, короче, поди сюда, короче. Я,  кроссовки, короче, хорошие привёз.

Это  слово-паразит «короче» проскакивало у него через слово. Впрочем как и у большинства его соплеменников. Думаю эта привычка выработалась у них от общения с ментами.
Вот смотрите: доблестный страж правопорядка останавливает на улице «зверька» и начинает спрашивать паспорт, прописку, регистрацию и т.д. «Зверёк» сразу парирует: «Короче?»
Мент: «1000»
«Зверёк», сует в руку стража штуку, и все довольны! Быстро, выгодно, удобно…

- А привет, Мансур. А вот скажи, почему ты сам «айзер», а имя у тебя татарское? – перевёл я стрелки разговора, потому что кроссовки меня не интересовали.
- Ну, это, короче, я же мусульманин…
- А… Тогда понятно. Нет, Мансур, мне обувь сейчас не нужна. Вот когда понадобится, обязательно к тебе первому зайду.
- Хороший, ты, короче, человек, Алесей. Со всеми, короче, здороваешься, весёлый всегда, не заносчивый, уважаешь, короче, труд продавца. И жена у тебя хорошая и дети и внуки…
- Спасибо, тебе, добрый мусульманин. Пусть Аллах помогает тебе в твоём деле, - ответил я на его комплемент и, пройдя через кованые ворота на аллею, направился к дому.

« Какие же добрые и весёлые люди работаю на этом рынке, - подумал я. - 
Мы с ними за это годы так подружились, что в магазины ходишь как в гости… Наверно правильно написано в Евангелии: как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними…»