Епископ Растикус. По В. Бушу

6

Епископ Рустикус

В прекрасном городке Падуя
Всегда скопление людей,
В душе божественной ликуя,
Их в храме, как в бочке; сельдей.

Стремились к алтарю все ближе,
Чтоб лучше Тонин слышать глас,
Душа наполнилась чтоб выше,
Он чтил молитвы — высший класс.

С захва;тывающи;м искусством,
В неё вложил всю душу он,
У всех с пронзающим их чувством;
Алтарь ему был словно трон.

Но юношам напротив многим,
От зависти не по душе,
Всем помыслам своим убогим
Они настроились уже.

Они всегда им недовольны,
Пускают слухи средь людей,
И чтобы Тони сделать больно,
Всё строят козни те сильней.

Уменье подражать ли чёрту,
Владеть ли просто волшебством,
Всё для людей такого сорта
Казалось просто колдовством.

Конечно, жалобы начальству
Не преминули всегда быть,
Чтоб положить конец «нахальству»,
Велел сам шеф к нему прибыть.

— Знаком я, брат, с твоим искусством,
Мы счас с тобой наедине,
Молитвы ты читаешь с чувством,
А вера ль глубока в тебе?

Сними-ка шапку, милый Тони,
Вот видишь солнечный ты луч,
На всём природном этом фоне
Ты не увидишь грозных туч.

Повесь её как бы на палку,
Чтобы висела на луче,
Всю прояви свою смекалку,
Чтоб всё понятно стало мне.

Ты молодец, тобой доволен,
Здесь всё — оптический обман,
Но, объяснить я счас неволен,
Откуда божий дар и дан.

Вот мальчик здесь в песке играет,
Подкидыш он, он злой, немой,
И он, конечно, вряд ли знает,
Кто мама или папа твой?

И вновь Антоний отличился,
Мальчишке задал он вопрос,
И мальчик вдруг сам исцелился,
Коснулась как рука волос:

— Скажи мне, милый мой ребёнок,
Кто есть родители твои?
О чудо! Он не говорил с пелёнок,
Не помнил он своей родни:

— Епископ, Вы же мне папаша;
— Да тихо ты, так не кричи,
Всё правда, ты кровинка наша,
Но ты пока о том молчи.

Антоний, ты — Слуга, раб божий,
Отныне ты — велик и мал,
Венцом в иконе ты пригожий,
Святым ты в ореоле стал.

7

Исповедь

В прекрасном городке Паду;я
Красива(я) женщина живёт,
С душою злой и, всем рискуя,
Она на блуд всегда идёт.

Отца Антонио увидев,
Завлечь решила в свою сеть,
Его нисколько не обидев,
Ему держала свою речь:

--Приди ко мне святой Антоний,
Я исповедаться хочу,
Я вся больна, лежу в агонии,
Не знаю, я ли доживу.

Пришёл к ней в дом отец наш Тони,
Зашёл в покои прямо к ней,
И видит, женщина вся стонет,
И, вроде, плохо даже ей.

— О Вас повсюду слухи ходят,
Творите просто чудеса,
Больные вокруг Вас все бродят,
Святого слышать голоса.

Здоровья Вы мне пожелайте,
Поможет исповедь моя,
Меня пред богом оправдайте,
Вам благодарна буду я.

— Так продолжай ты, дочь моя,
Уже я слушаю тебя.

— Случилось в пятницу всё это,
Уж восемь дней тому назад,
Бог мой! Не где-нибудь и где-то,
Едва ль смогу сказать про ад.

Был поздний час, одна в постели,
Ко мне вдруг входит один друг,
Я вся живая еле, еле,
И охватил меня испуг.

Но в том я точно не виновна,
Он сел мне прямо на кровать,
Вела себя достойно, ровно,
Пыталась я его прогнать.

А Вы такой благочестивый,
Сидите тут, возле меня…
Мужчина Вы вполне красивый,
И честь свою всегда блюдя.

Серьёзным тоном наш Антоний,
Спокойно слушая её,
На том пикантном как бы фоне
Сказал, внимая всё житьё:

— Так продолжай ты, дочь моя,
Давно я слушаю тебя.

— Сидел он, молча здесь, на ложе,
Меня всю взглядом он пронзил,
И кроткий взгляд его, похоже,
Мне всё о чём-то говорил…

А пальцы — нежны и изящны,
Глаза — цвет неба, голубой,
Бородка, усики столь важны,
Светлы и вид их не простой.

Ах, милый мой, отец Антонио,
Всё точно также, как у Вас;
И он на том пикантном фоне
Сказал серьёзно, без прикрас:

— Так продолжай ты, дочь моя,
Давно я слушаю тебя.

— Со мной любезничал, как правый,
Распущенных касался кос,
И, как любовник, смелый, бравый,
Ко мне как будто бы прирос.

Он целовал мои все руки,
Меня всю обнимал, любя,
При том испытывал он муки,
И я в волненье вся была.

Серьёзным тоном наш Антоний,
Спокойно слушая её,
На том пикантном как бы фоне
Сказал, внимая всё житьё:

— Так продолжай ты, дочь моя,
Давно я слушаю тебя.

— Вот так проделал он со мною;
И чтоб всё ярче показать,
Она, прильнув к нему щекою,
Позволила отца обнять.

При этом целовала руки,
Ласкать отца начав всего,
Его ввергая в страшны(е) муки,
Лишь добиваясь своего.

— Мой друг спросил меня так страстно:
— Родная, любишь ли меня?
— И я в ответ сказала ясно,
Люблю неистово тебя!

Обняв Антонио за плечи,
Его втащила на кровать:
— Не может даже быть и речи,
Со мной, любимый будешь спать.

Давно люблю тебя я Тони,
Вот так неистово люблю;
А он в ответ ей в грубом тоне:
— Тебя я счас же прокляну!

Проклята(я), гнусная ты баба,
Тебя я вижу всю насквозь,
С тобой не оберёшься срама,
С тобой мне надо быть лишь врозь.

Ответом гордый, развернулся
И, хлопнув дверью, вышел вон,
В свою обитель он вернулся,
Жалел, что шёл к ней на поклон.

На это глядя с удивленьем,
Сказала Моника вослед:
— «Святых» немногих знаю с рвеньем,
Чтоб так вели мне все во вред.