Эдвард Радзинский. Последние дни И. Сталина

                Рассказ звучал негромко, даже сонно.
                Да музыка рефреном, без затей.
                Хоть речь звучала как - то монотонно,
                Но что - то эавораживало в ней.

                Он вспомнил всё, что сотворили с нами.
                Как испоганили и души, и страну
                Как кровь ГУЛАГА пролилась на знамя,
                Смешавшись с кровью павших в ту войну.

                Арест стоял за каждым лишним словом,
                За анекдот, за критику в речах.
                Всеобщей хворью, змеем трёхголовым
                Вползал ко всем в квартиры липкий страх.

                Лгала печатно, гнусно, в каждой строчке,
                Газетка та, что Правдой не была
                Где ложь вознесена до высшей точки,
                Пером скрывая наши грязные дела.

                Всё зло в стране кто подсчитает честно?
                Но "Истины Момент" настал и для него.
                Ведь в "мартовские иды", как известно,
                В России "цезарям" опаснее всего.

                "Хозяин" стар был, но, сжираемый недугом,
                Он устранял с пути соратников всегда.
                И перепуганные, загнанные в угол,
                Они ответный нанести смогли удар.

                Ещё был жив, хрипел он, но однако,
                С ним рядом власть делили палачи.
                Вчерашний Бог валялся, как собака,
                Купаясь в луже собственной мочи.

                Ни шороха, ни реплики с соседом,
                Ни скрипа кресел, кашля по рядам.
                Лишь голос за собою вёл нас следом,
                В одну из тайн неведомую нам.

                Вниманье обострилось до предела.
                Ползло, змеёй сжимая, по рядам.
                И тишинав в том зале не звенела,
                А становилась вакуумом там.

                Во сне такое может лишь присниться:
                Всеобщее всевластье немоты.
                Окаменевшие от напряженья лица.
                И судорожно стиснутые рты.

                Он в души посылал слова прицельно,
                Привлечь людей, как фокусник умел
                И так владел вниманьем безраздельно
                Как до него никто так не владел.

                Я шумных залов в жизни видел много.
                Скучающий, дремавший видел зал.
                Я много повидал их, но такого
                Поверьте на слово, доселе не видал.