Они были первыми на Величавой Ангаре

Российское могущество
произрастать будет Сибирью….
М.В.Ломоносов
  
Братск только  начинался,
Но уже
О нём мечтало молодое племя.
Ритм дел грядущих громыхал
В душе,
И было то вступлением в поэму!
Виктор Щекачёв.

1.
Три с лишним столетья назад,
Таёжными пробираясь тропами,
Перфильев Максим – ссыльный казак
С друзьями сильный услышали грохот.

Падунский это грозился порог,
Окрестные густые леса оглушая.
Вот здесь казаки заложили острог,
И жили, сладость мечтаний вкушая.

Церквушку на взгорье поставили,
Охотились, рубили густые деревья.
Никто не мог себе представить,
Какая судьба ждала их деревню.

И первые они на Величавой Ангаре-
Посланцы, романтики, разведчики,
Шагали по болотам, нетронутой тайге,
Историей, судьбою славною отмечены.
 
Трещали каменные глыбы-скалы
От ветров штормовых и стужи лютой
И первые проходцы, наконец, сказали:
"Здесь ГЭС построят  люди!"
 
Вот  первый колышек уже забили,
Городок палаточный ускоренно поставили,
У печек грелись, пели и любили,
На Родину и весь Мир прославились.
 
Насквозь дожди палатки прошивали,
Встречая смело радости, невзгоды,
Строители в краю таёжном проживали,
Избранники страны, всего народа.
 
Их славными мы гордимся именами,
Которые запечатлелись на все века,
Иных давно уже не стало с нами,
У живых иней серебрится на висках.
***
Осталась за спиной красавица Москва,
Театры, переулки, парки и пруды,
Теперь лишь впереди тайга, мошка,
Не жаркие палатки да не лёгкие труды.

"Причудливыми извилинами Ангара синеет,
А сопки будто золотом осияны,
Мы смотрим и в восторге столбенеем,
Какая же у нас красивая Россия!"

"Какое счастье, что мы приехали сюда,
А славная у нас какая всё же доля-
Себя познать, когда придет беда".
Примерно так писала Попкова Оля.
 
На Братск шли с молодёжью эшелоны,
Искали все Оленьку Попкову,
Оптимизм её и вера стали эталоном,
Благословив на счастье, как подкова.
 
И, как же давно всё это было.
Вот хрупкая девушка на сцене стоит,
Глядят её глаза, по-детски мило,
А в сердце такой энтузиазм горит.

2. 
Но это всего лишь начало
Той песни, в которой хочу я сказать:
Вставали посёлки, мосты и причалы,
Ангару величавую совсем не узнать.

Ревёт и грохочет грозный Падун,
Почти весь он сокрыт под волнами,
Застыла только сосна, ветер подул,
Она своими взмахнула ветвями.
 
Прошёл теплоход по одной из дорог,
И волны надписи скрыли на скалах
О тех, кто рисковал, пройдя порог,
За сотню лет их накопилось мало.
 
Великая стройка в юность вступала,
Набирала скорость, рвалась вперёд,
Цемента, кирпича порою не хватало.
Спасёт лишь тот, кто баржу проведёт.
 
А это риск большой, а вдруг потонет
И Коля Шляпкин заявил: "Мне повезёт!"
А яростный Падун ревёт и стонет,
Привязанную баржу, как щепку он несёт.
   
Неслись навстречу взмыленные камни,
На баржу с дикой быстротой бросаясь.
Есть на Руси моей такие парни,
Которые идут вперёд, не опасаясь!
 
И не на скалах, а в людских сердцах,
В стихах и книгах запишутся навечно
Все подвиги, свершённые в веках
И это будет длиться бесконечно!

3.
Так этим утром в палатках-шалашах
День начался рано, как всегда,
По листьям лёгкий ветерок шуршал
И не знал никто, что надвигается беда.
 
Затянуло вдруг всё дымом едким,
В лицо дохнуло нестерпимым жаром,
Свечами яркими запылали ветки,
А в лагере парней так мало задержалось.
 
Горели рядом лиственницы ярко
И жёлтым пламенем вспыхнула трава,
И стала вечностью минута, жарко…
Стихия уверенно взяла свои права.
 
Ещё немного и нет машин, палаток,
Ребята бросились в пылающий огонь.
Страшнее бывает мало схваток,
Одежду жжёт и тело, и ладони.
 
Готовы были Гаврилов и Лопаткин
Машины вынести на своих плечах,
Сапожков завёл машину рукояткой,
Едва держа её в израненных руках.
     
Крадётся ближе к лагерю огонь,
И вот он дерево лизнул, палатку…
"Назад! Попробуй только тронь!"
Кричали люди в смертельной схватке.
 
Преграждали снова путь к пожару
Лопаты, топоры, огонь лизал
Одежду, волосы нещадным жалом,
Почём есть лихо каждый здесь узнал.
 
Машины все столкнулись с места,
Завыв, ушли в горящую тайгу,
Бежали люди к полоске узкой леса,
Вздыхая, с облегчением на бегу.
 
Бульдозер резво навстречу им катил,
Остановился резко и мрачнее тучи,
С него, махая,  Бородинов соскочил,
Кричал он так, как будто мученик.
 
Ведь двадцать тонн горючего
Сейчас в тайге горящей находилось,
Взорвётся если смесь гремучая,
Такое в страшном сне не снилось.
 
К огню все лица снова повернули
И первым ринулся бульдозер Бородинова,
И прямо в центр той адской бури,
Главное деревья от резервуара отодвинуть.
 
Семнадцать смелых, яростных ребят,
Дерева горящие срубали топорами,
Мелькали дружно черенки лопат,
Назад ни шагу, несмотря на раны.
 
И вот пожар уже не страшен,
И вспаханную полосу ему не перейти,
Кричат от счастья, руками машут,
Огонь их снова окружил и нет пути.
    
Притихли все, стояли озадачены,
Огнём нетронутая полоска леса
Была жарким пламенем охвачена,
Гаврилов первый в котлован залез.
 
Там было сыро и совсем не жарко.
Измученные парни, опалённые огнём,
Спустились тоже, ещё горело ярко,
И так сидели к плечу плечом.
 
Потом укрытие своё покинули,
Не видеть это всё бы лучше,
Те страшные часы сегодня минули
И только пепел слетает с сучьев.
 
Ну что с машинами, с резервуаром?
С нетерпением бежали люди напрямик,
По сучьям и траве, обглоданной пожаром,
Не слыша даже, как тайга шумит.
 
Но нет, не пропал их смелый труд.
Семнадцать против беспощадного пожара,
В народе таких людей героями зовут,
Они хранители земного шара.

4.
С письмом я не могу расстаться,
Уснуть мне не придётся до утра,
Покроет инеем все крыши Братска
И белым паром заклубится Ангара.
 
И утро раннее поднимет голубей,
Закружат они возле обелиска,
Немого символа мужества людей,
Ты может сам увидишь его близко.
    
Утёс Пурсей он гордый и скалистый,
Ветров колючих, бурь свидетель,
А Ангара такая резкая, искристая…
Допишу письмо я это на рассвете.

Пурсей - как русский, бронзовый солдат,
В одной руке сжимает крепко меч,
Другой ребёнка взял в обхват.
 
Над ним склонилось небо низко,
И сыплет мелкий дождь и мошкара.
Листаю память, что мне близко?
Не спать, всё равно, мне до утра.
 
Звенела на Ангаре осенняя шуга
И как-то ночью подкралось несчастье,
Сковал лёд насосную, ведь там вода…
Сковал её нещадно в одночасье.
 
Моторы  захлебнулись и молчат,
А было нас всего двенадцать тут,
Всего двенадцать молодых ребят
И ещё четыре тысячи минут.
 
И стиснув зубы, подставив спины,
По пояс стоя в ледяной воде,
Держали мы насос – махину,
Забыв и о тепле, забыв и о еде.
 
Три дня. Пришла желанная вода,
Машина и заснули крепко в ней,
Навек сплотила их незваная беда,
Заледеневших и обнявшихся парней.
 
А кто они? Романтики, герои ли?
Оставить их, забыть никак нельзя.
Восхищена и влюблена, не скрою я,
Ведь всё вернётся на круги своя.
 
А к Ангаре идёт уже рассвет,
Серебряные капли оседают на окно,
Листок бумаги, на нём и слова нет,
Кулаченко мысленно писал письмо.

5.
Да, город начинался с палаток,
А сколько стихов о нём сложено,
Здесь девушки напоминали солдаток
И было всё на фронт похоже.
 
Сражение с той стихией начиналось
На высоких Ангарских берегах,
А в минуты счастья так мечталось,
Что все парили, словно, на крылах.
 
И были горячие споры, как тучи,
Подобно тому, как сливаясь в ручьи
Поток воды, образуя могучий,
Так песни здесь спевали свои.
 
Все крепкие духом, сильные, смелые
Величавую Ангару покоряли,
Посланцы нашей Родины первые
К высоким звёздам Братск подняли.
 
Строитель я, но Братск не строила,
Распорядилась так моя судьба
И с нею я совсем не спорила,
Через сорок лет приехала сюда.
 
Город светом меня покорил
И стал моим он вечным пленом,
Как будто я всегда его любила,
Теперь пишу о нём поэму.
 
Пронзают стрелы сердце мне,
Когда слагаю эти строки,
И днём они идут ко мне, во сне,
Как омут Ангары глубокой.

Я родилась на непокорной Ангаре
И с Братском нам полсотни лет,
Мы в самой золотой поре,
Ещё свершений много и побед!

6.
Через дебри шагала бригада
Чтоб срочно прокладывать ЛЭП,
Отрезала путь ей преграда -
Речушка малая, просто ну смех!
 
Стояла поздняя осень уже,
Нет времени возводить переправу…
Да, подвиг присущ русской душе
И это в нашей крови, вы правы!
 
Испалатовский быстро разулся,
Обвился тросом и бросился в реку,
Он трижды туда и обратно вернулся,
Не каждому это дано человеку.
 
И в плавь, средь острых льдин,
Перекинул он все провода
И правда, не только хлебом едины,
Связала ещё их и ледяная вода.

7. 
Все знали, что ждёт их в тайге,
Что негде сушиться, одежду сменить,
Стоять порой по пояс в воде
Нельзя и нельзя ничего изменить.

Опора здесь только друзья,
Закон здесь – поровну всё,
Для каждого это дом и семья,
Где душу согреть и тело своё.
 
Здесь было всё очень честно,
Продуктов, спичек, книг не брали,
А тех, кто не нашёл себе места,
С позором изгоняли, но всех прощали.
 
Учебники носили в своих рюкзаках,
Читали зимними, длинными ночами,
Рассказывали в прозе и в стихах,
Печаль и радость равно встречали.
 
Здесь подвиг собирали крупицами,
В огне энтузиазма сгорали до тла,
Сердец своих оставляя частицу,
И принимала это всё Ангара.

8.
Учились работать, учились жить.
Приказ получен до первых холодов
Водопровода линию срочно проложить,
А сибирский климат так суров.
 
Бежали дни упорного труда,
Худели лица у бойцов-ребят,
Но в срок пришла желанная вода.
Сибирь не просто было покорять.

9.
Морозову, ну просто несказанно повезло,
Окончил вуз и в Братск направили
Из родной Москвы в рабочее село
Отвага, мужество его здесь и прославили.
 
На этой стройке новой, грандиозной
Он первым стал молодым отцом
И здесь судьба зимой морозной
Наградила его Галей-первенцом.
 
Родятся дети - это значит,
Что будет новый город цвесть,
Не может быть никак иначе,
На самом деле так оно и есть.

10.
И стройка росла, усложнялись задачи,
А суток так не хватало порой.
Аркадий вожаком был назначен,
Весь путь так он прошёл трудовой.
 
Характер его ковала Сибирь,
Морозы его закаляли, как сталь,
Он верил, любил, творил  и мечтал,
Он строил завод, где крылатый металл.

Бежит неутомимое время вперёд,
Убеляя умудрённых людей сединой,
На смену идёт им народ
И славный, и смелый, и молодой.

А слава Комсомольска и Магнитка
Волновала с детства его кровь.
И вырос вот этот мальчишка,
Искать мечты идёт он вновь.

Он был на самых опасных участках,
Ходил, как тогда в трудный бой,
Через дебри таёжные мчался,
Попавших в беду заслоняя собой.

Всегда с ним была рядом Мария,
Любимая, нежная, славная, милая,
Всегда ей может гордиться Россия
И те, кого она в палатках учила.

Такой союз Марии и Евгения
Для всех пример, им подражали.
Верещагины, они ну просто гении,
За ними шли, их просто обожали.

И люди эти, скромные на вид,
Суровой жизни школу прошли,
О них пусть весь Мир говорит,
Они строители, герои Земли.

11.
В газете я увидел как-то снимок-
Могучая река, утёсы-часовые,
Суровые морозы, вместе с ними
Сибирские таёжные дебри глухие.

О подвига тогда мы мечтали
И выпала нам эта славная честь,
Вперёд дороги дальние позвали
На Братск, на ГЭС и вот я здесь.

Отправили нас на скальные работы
Готовить основание огромной плотины,
Там лёд сплошной, грунтовые воды
Да смесь земли, камней и глины.

А брали сюда крепких и смелых
В самом начале большого пути
И это экзамен на стойкость и зрелость.
Нельзя от судьбы никуда нам уйти.

Спускались мы в тот котлован
Огромное дно расчищая скалистое
И тот, кто здесь хоть раз побывал,
От смерти очень был близко.

Начался штурм могучей реки.
Неслась она и с двух сторон,
Зажатая в крепкие бетонные тиски,
Издавала рёв и звон, и стон.

Самосвалы разворачивались плавно,
В пучину сбрасывая каменные глыбы.
Сражение со стихией этой было главное,
Наградой стали тысячи улыбок.

Бетона находится в теле плотины
Примерно пять миллионов кубов,
Пройдёт время, устареют турбины,
Бетон же стоять вечно готов.

И в вечности этой бетонщиков труд,
Тяжёлый, вдохновенный и самый почётный,
Как будто с неба они его подают,
Плывёт бадья из ночи звёздной.

А звёзды мигают и вздрагивают,
За ними неба плотного синь,
Сияют очень ярко и радуют,
Ты только голову свою запрокинь.

Грохочет бадья, уплывая в ночь,
Раздаётся вой сирены крана
И так всё вторится вновь и вновь.
Идёт бетон, он будто с неба прямо.

Когда шёл самый первый бетон
В тело Братской огромной плотины
Послышался неожиданно стон.
Пришла беда, её причины?

Борис Гайнулин – стройки бригадир
Работал на скале высокой и отвесной,
Когда он по карнизу проходил,
Сорвался камень шаткий с места.

Удар пришёлся в голову Борису,
Хотел он за скалу схватиться,
Потерялось равновесие и вниз
Летел, уже ни чьи не видя лица.

Чуть-чуть его открылись глаза,
Лежит уже он в окружении ребят.
"Где ноги мои?"-тихо Боря сказал,
Над ним глаза в глаза глядят.

"Держись, сейчас мы донесём тебя".
Подняли на руки и быстро понесли.
Качалась Ангара, плыла земля
И больно очень, нельзя трясти.

Он крепкий парень, серые глаза,
Весёлый нрав и детская улыбка,
И катится по щеке его слеза:
"Как в этом мире всё зыбко."

Несли Бориса только на плечах,
Ни отдыха, ни стона, все молчали.
"Вы здесь, мои милые друзья,
Вы помните, как мы начинали?!

Мои родители погибли рано,
Меня же детский дом растил,
Я в дальние удирал тогда страны,
Но только до милиции лишь доходил.

И всё же той раннею весной
Призыв и я на целину уехал.
Как было? Холод, сильный зной.
Всё, как в кино или как в пьесе.

Там бочки у палаток стояли
И воду привозную сливали туда,
Из неё мы варили, стирали
И птицы тоже слетались сюда.

Из этих бочек с ними мы пили,
У нас ведь суть-то одна,
Окрылёнными тоже мы были,
Хоть как говори, выходит родня.

А если медный зной настанет,
Ребята сразу усыхают словно,
От скрытного пламени тают
И длилось это бесконечно долго.

На иссушенных губах вместо влаги
Вкус только угля раскалённого
И еле-еле брели мы в лагерь,
Брели, сильным огнём опалённые.

Кто-то воду ищет в бочке на дне,
Там мёртвые уже птицы видны.
Стремились они тоже к воде,
Но в глубь залетели, там и погибли.

Туда и мы залетели, как в бочку,
Но всё же дождались тогда урожая,
Зерно вывозили по грязи, по кочкам,
Где трактор по "грудки" увязает.

Подсохла когда земля и жнивьё,
Зерно, но только ни щебень и гравий
Так крепко впаяны были в неё
По ней же и на призыв нас отправили.

В армейских мы отслужили рядах,
На подвиг газеты нас снова позвали,
А встретили здесь нас теперь холода
И вот в котловане я с вами.

Боялись мы очень этой Сибири,
И так нам сильно хотелось в неё.
А с виду у меня никакой ведь силы,
Но всё же может дух возьмет свое.

Уставали очень, кто окопы рыл,
А я по ночам читал им книжки.
Я духом очень сильный, так решил,
Хоть с виду хилый я мальчишка.

И всё-таки Борис остался жить,
Но ноги уже не слушались его,
Вот так довелось подвиги вершить,
Лишаясь жизни, здоровья своего.

Больничный коридор и славный  парень,
Жестокие, улыбкой маскируя боли,
Ликует, на лбу солёная испарина,
Шаги считает, сколько ж воли.

12.
Великую силу набирала стройка
И штурм второй остался позади,
Морозы держались цепко, стойко,
А главные работы ещё были впереди.

Трудились водолазы в ледяной воде,
Инженеры дерзкие проекты выдвигали
И вот агрегаты в строй введены везде,
Об этом песни и стихи слагали.

Теперь в краю глухом, таёжном,
Хозяином здесь только был медведь,
Сбылось, казалось, невозможное,
Растут города, их освещает свет.

И память героям недавнего времени
Равно, как и из далёкой старины,
У целых то воскресает поколений,
То исчезает безвозвратно для страны.

Герои - это сокровища у народа,
Опора,  крепкие, невидимые плечи,
В награду даёт их нам природа,
Как вехи в движении вечном.

И тот, кто внял эти знаки небесные.
Встаёт «на крыло» очень рано,
Он верит в себя, трудится честно,
Обретая мудрость  и жизни прану.

Ушёл такой вот колосс-человек,
Оставив добрую память навечно.
А сколько было свершений, побед!
Пусть вторятся они бесконечно.

Иваном звала его мать,
Погост же позвал её рано.
Ему одному довелось Бытие познавать,
На теле рубцы получая и раны.

Как больно бьёт по лицу рука,
Бессильно мальчишкино валится тело.
Горька, тяжела судьба батрака
И никому до него никакого нет дела.

Один он на всём белом свете
И некуда голову ему прислонить.
Но высшие силы Ивана отметили,
Послали на Землю подвиг свершить.

Пришлось ему жизнь начать с батрака
И это короткое, горькое слово
Пронзало сердце стрелой изредка,
Начертанный путь указуя словно.

А вместе с Ваней рядом шагали
Уверенность и удивительная простота,
В Йошкар-Оле и в Брянске, и на Каме
Светила всем его души широкой красота.

Стремился Ваня к учению, к Свету,
Но очень трудно давалась наука.
Плохое? Может оставить всё это?
Нет! Счастье рождается в муках.

И чувствуешь странное, прошлое вспомнив,
Увидишь вдруг, что горечь забыта,
Ушла и развеялась, а на помощь
Веселье спешит, то чему сердце открыто.

Да, есть люди, исходит от них
Неведома взору сила какая-то,
Душа их чиста, как глубокий родник,
К ним тянет горе излить и покаяться.

И очень хочется рядом побыть,
Очиститься от того, что пристало,
От дурного всего, от житейских обид
И словно светлее, и чище вдруг стало.

Таким и был Наймушин Иван,
Он строгий судья, справедливый,
И зла. и лжи не терпел, обман,
Судить сгоряча,его очень любили.

Не был он суетливым, шумливым,
Находчивый, деятельный, смелый.
С равновесием духа, воли и силы,
Молодых понимал и кто в возрасте зрелом.

Умел он слушать шум полесья
И моря, дождя и пение птиц,
И сам пел бурлацкие песни,
Величие души его не имело границ.

И люди, как к Свету тянулись к нему,
Не может народ ошибаться в героях,
В Сибирь шли смело за ним, в тайгу,
Победы вершить трудовые и строить.

Останется память Великому Строителю,
Человеку-титану, герою, таланту
И сыну нашей страны и учителю,
Ведь с ним вырастали стройки-гиганты.

Стоит теперь у Братской плотины
Из вечного камня Наймушин Иван,
В Ангарскую он смотрит стремнину,
Словно хочет сказать что-то нам.

Стоит он заревом огней осиян,
При жизни освещал так путь другим,
Таким сыном гордится Россия
И крылья свои распростерла над ним.

12.
Привлекают сердца людей молодых
Те славные, трудовые дороги отцов,
Великой гордостью наполнены за них,
Несущих Силу, Свет, Любовь.

Теперь здесь свои музыканты,
Художники, танцоры, певцы и поэты
Да прочие различные таланты
И было бы диво, если б не было этого.

И крутят турбины, работает ГЭС,
Стоит река в золотой поре,
А сколько Побед впереди ещё есть,
Течёт же жизнь на Величавой Ангаре.
07.01.2007г.