Ангелина

Ну что? Опять лохань полна икры?
Со сливочного масла не сблевнуть бы…
Господь пришил тебе четвёрку крыл,
Архангел – тот расщедрился на трубы.
А ты не понимаешь. Пьёшь «Клико».
Изрядно нализавшись, куришь, куришь.
Ворочаешь по нёбу языком,
На паперть перекидывая кукиш.
Четыре. Это ж надо? Кто решил?
И дёргаешь по пёрышку с досады.
А Бог тебя снежком припорошил
И выпотрошил с тонкостью «Моссада».
Бабулька перекрестится во след.
«Дай Бог тебе, блаженная». Он выдал:
Утиную печёнку на обед.
В Большой Академический билет,
На «Пушкинской» – толпу ворья и быдла.
… Из пены с ароматом номер пять
Так славно выступать на белый мрамор.
С лица откинув крашеную прядь,
Обозреваешь дальше панораму.
Да нет там ничего такого ЧТОБ.
Накручиваешь волосы на пальцы,
Заказываешь шприц, абсент и гроб.
И ждёшь заказ, поглаживая жальце.
Покуда ничего не принесли,
Берёшь тетрадь и пишешь летний дождик.
И рожицу рисуешь – пара рожек,
Под ними – будто камень, будто лик.
И холодно. Не греют пух-перо.
И шубы, и алмазы, и кондишн.
Как раз заказ – кривит улыбка рот.
По венам, по Московским старым крышам,
Течёт абсент. Расширены зрачки.
И хочется скорей улечься томно.
Молчи, тоска. И ты, доска, молчи:
Подумаешь, поправилась немного.
Никто теперь не выбьет из седла.
Не станет воровать табак и слёзы.
Прими же меня, небо, словно дозу,
Слови же кайф от редкостной стервозы,
Что наконец уже тебе дала.