Прощание с темой

И вхожу я,  стою  за кулисами–
Отщепенец -герой- блудный сын –
Лампионы  мигают   неистово –
“Где ты был? где ты был?” – Где  я  был?
– Я   у   края   стоял  земли.
Пел  с рассветом   рожок  пастуший.
И мне  голос  сказал:  “терпи”.
Я терпел,  сколько  было  нужно.
Наконечник  копья   под  сердцем.
У  терпенья  соленый  вкус.
И врагами -  единоверцами –
Искушаем  был  как  Иисус.
Отреченья  мои  подписаны.
И пришествия  нового  для –
Где  я был? ...  Я  стоял за кулисами –
Только   что   меня  сняли  с креста...

7. 10. 11.


Нацедить  как  на нитку  живую
Бусин  крупных  и мелких  потерь.
Белый  круг  меловой  нарисую –
Шрам  исчезнет  меж   гордых  бровей.
Но  до  станции  той  не  поеду,
Не  шагну  в черно -  красную  муть*.
Мне  в страстную  великую  среду**
Белой   скатертью  выстлался  путь.
Это  к лучшему,  это к порядку.
Это к счастью на  всех  вороных.
Только   трудно  идти   без  оглядки,
В толпе  узнавая  “своих”.
Чтоб придумать  себе  для острастки?
Каким  воздухом  выйти  дышать?
Кто  разделит  со мною  по-братски
Мой  земной  расколовшийся шар?...
Медный маятник  тихо  гнусавя
Проворчит,  чуть  замедлив  полёт:
“Ты  себя  по-напрасну  терзая,
Позабыл,  что и это пройдет”***

11.10. 11.



*Фасад  театра на Таганке оформлен в красно-черной гамме.
**среда – на   Таганке  была  выходным днем.
***Надпись на втором перстне царя Соломона. 


Тридцать  тетрадрахм*  –
Сцена  – гола,  пуста.
И даже  плаха
Куда-то унесена.
Гулко шаги роняет
Эхо  ушедших  лет.
Солдата  тень   продевает
На  штык  входной  билет**.
Черным  нахмурены   своды.
Погасло  зеленое: “выход”.
Сцена  берет  на пробу
Каждый  твой вдох и выдох.
Истерты  реплики  пьесы.
За  роль  ничего  не отдашь.
Полиняла  обивка  кресел.
Оркестр  урезал  марш....
....Тридцать  тетрадрахм –
И   снова   жизнь  –  одна.
Но  привычная  плаха
Куда-то  унесена.

12. 10. 11.


* Согласно каноническим евангелиям именно такую сумму получил Иуда за предательство Христа.
**Спектакль “Десять дней, которые потрясли мир”,  начинался в фойе.  Актеры, переодетые революционными солдатами и матросами,   стояли  с ружьями и   накалывали  входные билеты   на   штыки.