Странный новогодний тост. Для себя...

Новый Год над землёй…
За столом – взрыв страстей
в необузданном, пьяном веселье…
Я – один в окружении буйных гостей,
не щебечУ в тостах милой трелью.

   Вверх взлетают бокалы.
   В них искрится вино.
   У иных – водка  льётся  рекою.
   Что кому из них пить,
   им сейчас всё равно.
   Лишь не быть бы посуде пустою.

Но, во мне всё – не так.
Сердце  бьётся  в груди.
Благо, гости об этом не знают.
Настроенье – к чертям!
Хоть возьми да уйди!
С губ тихонько весёлость сползает.

   Так со мною давно.
   В Новогоднюю Ночь
   мне не в силах бороться с собою.
   Мысль свою оседлав,
   улетаю я прочь,
   в мир иной, не замечен толпою.

В это время бокал мой со мною всегда.
Его тостов трезвон не тревожит.
В нём искрится чистейшей слезою… вода!
Так как пить что другое – негоже.

   Дело даже не в том, что мне праздник не мил –
   грех любимое дело чернить! –
   никогда я и прежде монахом не слыл,
   но, в такой день
   мне ЕСТЬ за что пить!

Тоста первый глоток
отдаю я тому,
кто последнюю милю отмерив,
проклинает в бессилии морскую волну,
жизнь свою океану доверив.

Мелко предан Судьбой –
да и Богом  забыт... –
он, не пивший и «горькую» с роду,
океаном жестоким до смерти избит,
пьёт в отчаяньи...  горькую воду.

   Пью второй за того,
   кто, быть может, в сей час,
   остывая, в пургу замерзает.
   У кого в уголках стекленеющих глаз
   вьюга капли в хрусталь превращает...

Тост его, новогодний, последний, земной,
уж, не тая, на губы ложится...
Отделяя его нерушимой стеной
от всех нас,
ещё МОГУЩИХ спиться...

   Третий, полный глоток,
   отдаю я тому,
   кто в палящей, безмолвной пустыне
   срезан солнцем, как пулей,
   слепой ко всему.
   Кто пескам предназначен отныне.

Так коварно решилось самою судьбой,
чтобы стала последней заботой,
в этот праздничный час,
для прощанья с собой,
уходящая капелька пота...

   Пью последний за тех,
   кто томится в тюрьме,
   в стоне, в час этот, жизнь проклиная.
   кто на каменной, тусклой, бетонной стене
   дни свои до расстрела считает...

С теми я, кто по кружкам разлив кипяток,
и в глаза из-за такта не глядя,
говорит побратиму:
 – Будь сильным, браток...
Не рисуясь, не прихоти ради.

   Словом,
   молча тостУю водою за тех,
   кто не выпьет бокал новогодний.
   Пью за них,
   обделённых на радость и смех
   Роком злым, так ударившим подло.

Пью за тех,
кто застигнут Судьбою в беде,
кто в борьбе свои силы мерит.
Кто, оставшись один,
но, не сдавшись Судьбе,
о последнего в лучшее верит!