О жизни...

Будь моим стихийным бедствием.
Аллелуйа, мы сыграли этот акт!
Давай-ка прощанье заменим приветствием
И прервемся на неизбежный антракт.
Грим поправим. Милый, мы же актеры!
Позеры жизни, метим невольно и тонко.
По сцене идем без подсказок. Убиты суфлеры.
Лишь голос уставший в стенки вбивается звонко.
Давай пошуршим в гримерках, погоняем Кофенка.
Сделаем правду былью, а сказку - правдой.
Нашу с тобой игру запечатлит кинопленка,
Наше безумье простится любой бровадой.
Я уже сотни раз оседала на этой сцене,
Репетируя вновь и вновь свое "умираю".
Знаешь, наверное, время и правда мудрее,
Я эту истину вновь на себе проверяю.
Не подсматривай этот сценарий. Он давно устарел.
Ты же знаешь, мы всегда играли спонтанно.
А в твоем кармане - приказ лишь на мой расстрел,
Но вот я не сказала бы, что это хоть чуточку странно.
Когда я опять упаду, картинно раскинув руки,
А ты, пошатнувшись, замЕряешь сцену шагами,
В актера поверят, поверят в движенья и муки,
И мой хладный труп, восторгаясь, осыпят цветами.
Актер - словно кукла. В себе забывается личность,
Когда пулеметом из слов, изречений и фраз
Ты ловко и тонко имитируешь истеричность,
Терзанья любви, страх смерти, сиянье глаз.
А к черту сценарий... Сценарий - бумага.
Бумага не дышит, не чувствует, только внимает.
Вещице полезной совсем не нужна отвага,
И жизни простая вещица совсем не знает.
Что толку в словах чужих, когда своих - голова?
Когда мы научимся разговаривать откровенно?
Вчера... Никогда... Почему... Это только слова,
А нам бы правду принять внутривенно.
Чтоб проняло, чтобы вытащило, протащило,
Застряло бы судорогой, выкашлялось с кровью.
Попытки излечивать правдой Время забыло,
Теперь лишь упорно тираня всех ноющей болью.
Глоточек глинтвейна впотьмах, аспирина таблетка...
Пора ощутить перемены, узнать себе цену.
Нет времени больше ждать. Собирайся, детка.
Наш выход. Антракт окончен. Пора на сцену.