Ах, Пушкина как погубили сплетни...

Ах, Пушкина как погубили сплетни
И черная великосветской знати кровь
Страшнее пули пушкинская бледность
Чтоб на дуэли отстоять любовь.

Ах, та любовь как грань тех отношений
Любви и отстоять любви той честь,
Как все высокое к тем подлым отношеньям,
К тому высокому, что как насмешка есть.

Кто верноподданный царя холуй по праву
Народ царем услужливый как раб,
Высокой знати к Пушкину те нравы,
Чтоб сплетнями колоть раз духом он не слаб.

Ах, знать России рассуждать по-детски
Колоть за эту самую любовь,
Безжалостно так по-великосветски,
Что легче шпильки выдержать той бой.

А Пушкина душа, она упряма
Высоким идеалом чтобы жить,
Души высокие порывы, глядя прямо
Отчизне чтобы посвятить.

Ах, то те гусары сабель звон и сразу
В гармонии как лихости ума,
Бокалы чтоб содвинуть разум
Торжествовал так, чтобы скрылась тьма.

Ах, чувство то, когда оно на грани
Высокого, когда язвит подлец
Словечком подлым так как на экране
Унизить пошлостью. Высокому конец.

Великим Пушкин к нам вошел в историю
Продажности что не вместил экран
Как из-за подлости Дантеса он расстроился,
Как вызов на дуэль за подлости обман.

Чтобы не стало никакого компромисса,
А как безоговорочно любил,
Он на весах понятий книзу
То чувство ни на чуть не опустил.

И как другой поэт сказал: «Невольник чести»,
Любил раз, то любовь так высока,
Народ века что с Пушкиным тем вместе,
И он по жизни нас ведет пока.

Читаю Пушкина и жду как милость,
Хотя в карете едет на дуэль,
Чтобы такое что-то приключилось,
Что кто-то на дуэль ту не успел.

Но смерть предрешена как будто надо
То, что восторжествует паразит,
И за высокую любовь так смерть расплата
Как будто так как он нельзя любить.

Судьба в России подлой что как стерва,
Что выживают те, в ней кто подлей,
Я Пушкину шепчу: «Стреляй же первым!»
И подлеца во имя Родины убей.

И верю так, что Пушкин будто слышит
Народ что до того момента доживет,
Что Пушкин на дуэли мой призыв услышит,
Что первым выстрелит и подлеца убьет.