И всё ж...

Я когда-то нимбом окаймила
Его лик прекрасный... с тем жила...
Эх, подружки, как же я любила,
Что рябинкой майскою цвела

От его манящих страстных взоров.
Не пугал меня аж Страшный суд;
И презрев волну людских укоров,
Жизнь могла отдать за пять минут

Жарких ласк и слов мёдоточивых.
Он из снов моих пришельцем был.
Из породы графов горделивых.
Тридцать три весны уже прожил.

А меня все звали королевной.
Мол, вся вся - дитя волшебных грёз,
Торжества свободы, враг для скверны
И любить умевшая всерьёз.

На него теперь гляжу угрюмо.
Одиноко было вместе жить:
Пил всю жизнь и о жене не думал...
Панихиду что-ли отслужить

По любви да и по мне, наверно?
И молебен... - здравие его.
В стол стихи засунуть непременно,
Что родились с горя моего.

Тихо в эту полночь... и пустынно
В небе звёздам... - сном могильным - тьма...
Чу, созвучья ангельского сплина
Слышет сердце с вечного псалма:

- Всё ж, в часы, когда волна ночная
Прочь отхлынет, ты любовный прах
С прежним жаром, грязь всю отметая,
Поспеши благословить в стихах...

Что любви до скорбного томленья
И до чёрных дум? Щедра рука
Будет тем, в ком яркие мгновенья
Заставляют верить ей века! -

         Р.А.Н. Мексика, 2011.