К вёснам

Она мне чудится эскизом:
Костров широкий млечный дым,
Свист вьюг и бурь, шипенье бризов...
И лунным светом золотым
Чуть припорошены ресницы...
А там, вверху, блеск колесницы
И мягкой светлицы зарницы,
Затмивших чары от оков
Ундины...

Туман и трепет облаков.
Легчайший пар, сорвавшись с уст,
Стремится ввысь... Уснувший Дон,
Ковёр из трав, тишайший дом...
В сенях он непривычно пуст,
Но в глубине таит священный сон
Моей княгини.

В ней есть немного от росы
И от загадочной ветровой паутинки
Меж спутанных ветвей берёз и ивы падавшей косы
В речные глуби. Моей княжны души тропинки,
Как бог, природа, небеса, мне неизвестны...

Но, в щеку ткнувшись носом тёплым,
Она склонилась, как дитя:
Невинна, чиста и мила,
Дыханьем укрывая сонным
Песчинки злата и угля...

На краткий миг закрывши очи,
Надолго в сон ушла она.
А всё, что в ней таят снега,
Укрыла тьма славянской ночи...
Но снегиря мне клёкот прочит:
"Настанет вновь её пора".