Вспоминаю о том, как я родился

 ...Я уже с любопытством ждал рождения в этот мир, в животике. И маму привезли в роддом.

 Я был умным, развивался хорошо, думал о жизни позитивно. И увидел, что с мамой поступают не совсем честно и корректно, то были безэтичные приготовления к родам!

 Моя голова была очень красивой, но тут ко мне стала протискиваться женская рука в медицинских перчатках, делая чужеродное касание, резковатые движения: я стал выпадать в неизвестность незнакомого мне миросоздания! ... Мир смотрел на меня вечерним светом электрических лампочек и работой малограммотных акушерок! Неожиданность, шок - я делаю глубочайший вдох, и оглашаю криком этот несправедливый мир... Свет Истинный, просвещающий всякого человека приходящего в мир (Библия), просвещает и меня!
 
 Меня пытаются схватить нечестивые рабочие руки нескольких сестричек коммунизма. Я усиленно машу и ручками, и ножками, и телом, делая им отмашку, нога путается за пуповину; меня успевают отмыть, освободить, и куда-то положить...

 Чувствуя, что никто уже меня не беспокоит, я умиротворённенько решаю поспать: сыто, хорошо. И вижу, как хирургичка показывает то место, которое меня так здорово питает, маме. Мама говорит: "да". И это место тут же режут.

 Это как визг железа в автомобильной аварии: у меня всё потемнело в глазах; от тихой мирной жизни не осталось ни следа. Один Свет истинный за спиной, и ничего более..
 Заканчиваются остальные дела..
Хирург-акушерка хочет сказать мне, что пустое и черное, как тьма, имя принадлежит теперь мне, и я это имя оставляю ей, как автору такого имени, зная проблемы своей жизни лучше.
 
 Меня уносят в какую-то другую комнату освещенную, и я теперь лежу посреди этой комнаты... Мне нравится, что свет светит: мне не одиноко. Какой-то хирург ходит мимо, снимает халат - закончил свою работу, и уходит выключая свет.
 
 Я остаюсь один в кромешной тьме. Вокруг ни души, проходит час, во тьме ничего не видно. Я пытаюсь как-то жить, но ничего нету, мне становится холоднее и голоднее. И время всё больше и больше усугубляет это. Я чувствую как начинается истощение сил, пытаюсь бороться, за что-то закрепиться, но чувствую, что погибаю, и опять - только погибаю. Вконец уже совсем измотаный смертью, ничем, погибающий, я делаю последний жест - движение вниз к матушке земле: всё - дальше смерть...
 
 Почему-то какая-то медсестра из-за стола с лампой стала обращать на меня свое внимание. Подходит и, осторожно трогая какими-то особенно нежными и теплыми руками, берет меня на руки. Она была в том возрасте, когда девушки ищут встречи с женихом, и поэтому - я вмиг преобразился, и стал по-настоящему выражать готовность выполнить все обязанности жениха. Она взяла меня к груди, у неё тоже были какие-то мысли обо мне, но в силу разницы в возрасте, ничего мне сообщать не хотела...
 
 Над страной уже начинался рабочий день - УТРО! Я начинаю понимать, как живут в этом мире люди... Эти знания по кровеносным сосудам побежали до головы. Я стал предвкушать вкус побед, ждущих меня в этой жизни, как у меня стали брать анализ крови: и все данные на моих глазах поступили в шприц и бездарно пропали в пробирку. Идеи у меня созрели, но до ума не дошли. Получился нерешенный информационный вакуум, "а жизнь, как машина, едет дальше".

 Лежу уже где-то в большом помещении, и таких как я здесь много. Радуюсь своему совершенству, "- я дивно устроен" (Библия). В это время подходит какая-то, уставшая от рутины жизни женщина неопределенного возраста, и вешает мне на руку какую-то мешковую веревочку с бирочкой из клеенки. Я не долго думая, сбросил с руки этот лишний элемент для своего совершенства. И женщина стала внушительно объяснять, что мне не надо этого делать, и повязала веревочку снова. Раз так надо - значит есть такие требования, и я согласился.

 Потом я оказался в другом месте. Здесь бегали дети разного возраста. День только начинался.
 Я огляделся, легко понял структуру взаимоотношений этого общества и думал уже жить-поживать, как тут появилась какая-то женщина, желающая тоже понимать такие принципы, и мне поведала об этом очень как-то грубо, и меня куда-то понесли... в глазах была кровь и, открывая время от времени глаза, я видел в коридоре, по которому меня несли, оранжевые клеенки на кушетках, подобные той, что мне повесили на руку....