Per aspera продолжение-4

                Но  это  случилось  еще  очень  и  очень  нескоро.  А  пока  мы  усердно  лечились  и  сильно  хотели  поправиться.  Кто-то  из  старших  детей  сочинил  песню,  которая,  не  смотря  на  жалобный  мотив,  стала  чуть  ли  не  гимном  санатория,  правда,  не  официальным.  Песня  была  о  том,  как  вылечился  ребенок  от  тяжкого  недуга  и  уезжал  из  больницы.  Такие  прецеденты  случались,  но  это  были  единичные  случаи  с  менее  пораженными  вирусом  детьми.  Мы  пели  нашу  песенку  и  мечтали,  что  тоже  будем  здоровыми.  Мне  кажется,  я  уже  тогда  понимала,  что  эта  песня,  увы,  не  про  меня,  поэтому  не  любила  ее  не  то  что  петь,  но  даже  слушать.  Она  наводила  на  меня  тоску,  от  которой  я,  будучи  от  природы  веселой,  быстро  избавлялась.

                Текст  этой  песенки  мы  все  с  той  же  подругой  Татьяной  вспомнили  с  трудом.  Мне  хочется  воспроизвести  его  здесь.  Вдруг  кто-нибудь  прочтет  эти  записки  и  вспомнит  то  далекое  не  простое,  но  все  же  счастливое  детство.  А  еще  эта  песенка,  такая  примитивная  и  наивная,  может  правдиво  передать  весь  ужас  эпидемии  и  горе  наших  родителей. 
 
                Прощай,  родимый  санаторий!
                Прощайте,  все  мои  друзья!
                Прощайте,  няни  и  сестрички
                И  дорогие  доктора.
                Не  буду  больше  я  лечиться,
                В  кроватке  гипсовой  лежать.
                Я  буду  бегать  и  резвиться,
                А  вечерами  отдыхать.
                Вы  отдыхайте,  мои  ножки
                От  деревянных  костылей,
                Я  буду  бегать  по  дорожке
                Теперь  уже  без  костылей.
                Автобус  к  городу  подходит,
                Сигнал  водитель  подает.
                Родная  мамочка  встречает
                И Оле (Вале, Пете, Рае…) руку подает.
 
                Вот  такая  грустная  песенка  о  веселом.  Чтобы  ее  как-то  сделать  более  радостной,  мы  сознательно  искажали  слова  и  пели,  например,  «Прощай,  родная  санатория»,   пели  ее  в  быстром  темпе,  выбивая  ритм  костяшками  пальцев  по  столу. 

                В  общем,  мы  -  дети,  и  в  основной  массе  уныние  нам  не  свойственно.  Мы  шалили  как  все  дети,  и  нас  наказывали.  Шалости  были  очень  разнообразны.  Например,  одно  время  почти  все  и  мальчишки  и  девчонки  увлеклись  изготовлением  маленьких  рогаток  из  резинки,  пульки  изготовлялись  из  скрученной  в  жгутик  бумаги.  Сколько  было  подпорчено  казенного  белья,  из  которого  добывалась  резиновая  тесьма,  а  уж  из  нее  вытаскивалась  тонкая  резинка,  сколько  было  мусора  от  пулек.  Нас,  конечно,  ругали,  отбирали  рогатки  -  все  напрасно.  Тогда  нянечки  придумали  хитрый  ход,  они  положили  в  шкафы  трусы  и  бриджи  без  резинок,  пришлось  нам  целый  месяц  подвязываться  веревками.  Потом  резинки  вернулись,  а  мы  были  строго  предупреждены  -  как  только  появится  еще  хоть  одна  рогатка,  акция  повторится.      

                Потом  в  моду  вошло  глотание  длинных  ниток.  Их  держали  за  кончик  и  соревновались,  кто  длиннее  нитку  проглотит,  результат  проверялся,  когда  нитка  вытаскивалась  за  кончик  обратно.  Были  случаи,  когда  нитки  проглатывались  полностью.  Однажды  кто-то  разбил  стекло  в  медицинском  шкафу,  добычей  оказалась  вкуснейшая  аскорбиновая  кислота. Наелись  мы  ее  от  души,  потом  на  теле  высыпала  сыпь,  а  пятая  точка  горела  неимоверно.  Какого  терпения  стоило  нашим  нянечкам  и  сестричкам  бороться  с  нашими  шалостями  и,  при  этом,  не  обижать.  У  нас  даже  имелся  угол  для  наказаний,  в  него  ставился  стул,  и  наказанный  там  сидел  какое-то  время.   Нас  жалели  и  любили,  таких  разных.  Были  ведь  и  капризные,  и  вредные,  и  драчуны.
 
                Все  та  же  Татьяна  в  детстве  не  только  хорошо  пела,  но  слыла  задиристой  драчуньей  и  любила  кусаться.  Ее  отсаживали  отдельно  в  кроватку,  когда  все  дети  играли  на  ковре.  На  горшок  тоже  садили  отдельно,  а  это  было  тяжкое  наказание,  одной  было  скучно  сидеть,  я  уже  говорила,  что  наши  вечерние  посиделки  были  вроде  клуба,  а  еще  это  была  возможность  дольше  не  ложиться  спать.  Помните,  как  в  детстве  не  хочется  рано  ложиться? 

                В  Аксай  съезжались  дети  со  всей  республики,  с  разными  способностями,  со  знанием  разнообразных  игр,  присущих  их  региону.  И  мы,  быстро  усвоив  новое,  с  энтузиазмом  включались  в  новую  игру.  Во  что  только  мы   не  играли:  одних   только  «классиков»  знали  четыре  вида,  разных  игр  с  мячом  было  с  десяток,  подвижные  «гуси – гуси»  и  «гигантские  шаги»,  а  еще  всем  известные  пряталки  и  салочки.  Кроме  того,  мальчишки  с  упоением  играли  в  ассыки  и  лянгу.  Девчонки  -  в  камешки  и  куклы.  Ну  и,  конечно,  скакалка.  В  нее  играли  даже  дети,  не  умевшие  ходить  толком,  не  то  что  прыгать.  Они  с  упоением  крутили  концы  скакалки.  Всем  было  весело,  никто  не  чувствовал  себя  обделенным.
   
                Местом  для  игры  в  куклы служил  естественный  шалаш,  образованный  кустарником  дикой  вишни.  Ее  тонкие  стволы  частоколом  окружали  маленькую  полянку,  нижние  ветви,  переплетаясь  друг  с  другом,  образовывали  стену,  густая  крона  служила  крышей.  Девчонки  по  двое,  или  даже  по  трое  заходили  вовнутрь,  из  картона  или  дощечек  на  ветках  прикрепляли  полочки  и  рассаживали  своих  кукол.
 
                Рядом  с  этим  шалашом  находилась  волейбольная  площадка,  там  тренировались  спортсменки-медсестры,  проводились  соревнования.  Соперницами  нашего  медперсонала  были  команды  волейболистов  двух  соседних  поселков.  Так  что,  у  нас  и  летом  была  возможность  поболеть  за  своих.

                Для  детей  спортивной  ареной  служила  большая  асфальтированная  площадка,  образованная  двумя  крылами  второго  отделения.  Украшали  площадку  большая  гипсовая  скульптура  футболистов  с  одной  стороны,  с  другой  -  две  красивые  лепные  вазы-цветники,  тоже  гипсовые.

                В  плохую  погоду  и  зимой  местом  сборов  являлась  игровая  комната.  Обилие  игрушек  и  настольных  игр  здесь  поражало  воображение.  Далеко  не  у  всех  детей  дома  имелись  такие  игрушки.  Кубики,  пирамидки,  деревянные,  пластмассовые  и  металлические  конструкторы  с  ключами  и  крепежными  деталями,  разнообразные  волчки,  резиновые  и  плюшевые  зверята.  Различные  настольные  игры:  шашки,  шахматы,  домино,  лото  имелись  в  нашем  арсенале.  Особенно  интересной  была  настольная  интеллектуальная  игра-викторина  с  батарейкой  и  палочками-контактами,  при  правильном  замыкании  их  загоралась  лампочка,  указывающая  на  верный  ответ.  Из  игр  с  шашками  особой  популярностью  пользовались  «уголки»  и  «Чапаев».

                Но  самая  главная  достопримечательность  игровой  комнаты  -  приличный  телевизор  «Рекорд».  Мультфильмы,  детские  передачи  и  фильмы-сказки  скрашивали  нам  ожидание  родителей  по  воскресениям.  То  и  дело  открывалась  дверь,  очередной  ребенок  вызывался  на  свидание.

                Нас  отменно  кормили  четыре  раза  в  день,  причем  некоторые  блюда  запомнились  на  всю  жизнь.  Мы,  иногда  встречаясь  уже  взрослыми  и  вспоминая  о  нашей  беззаботной  больничной  жизни  в  «Аксае»,  наряду  с  другими  интересными  эпизодами  вспоминали  чудесные  пончики  с  повидлом,  белоснежный  куб  манного  пудинга  с  клубничным  вареньем,  виноград  и  круглогодичные  яблоки.  Даже  манную  кашу  нам  готовили  по-особенному,  из  крупы  крупнозернистого  помола.  Она  получалась  необыкновенно  вкусная  и  рассыпчатая.  Еще  была  замечательная  гороховая  каша  с  мясным  подливом  и  макароны  по-флотски  с  сыром.  Даже  домашние  пельмени  нам  несколько  раз  делали  по  особым  праздникам.

                Интересной  была  и специальная  диета.  Николай  в  детстве  кроме  истории  с  примерзанием  языка  прославился  и  своей  толщиной.  Ему  на  заказ  шили  одежду  и  держали  на  диете.  Один  разгрузочный  день  в  неделю  состоял  из  потребления  отварного  говяжьего  мяса  без  хлеба  и  соли,  в  другой  день  не  разрешалось  ничего  есть,  кроме  малины.  С  тех  пор  Николай  на  дух  не  переносит  малину,  а  мясо  ест  только жаренным  или  печеным.
               
                Конечно,  были  и  ошибки  в  нашем  лечении,  только  они  происходили  совсем  не  из  халатности  и  недобросовестности  врачей,  как  сейчас,  а  от  невозможности  оперативно  помочь  всем  сразу.  Ну,  например:  по  рекомендации  Московского  института  ортопедии  почти  всем  нам  изготовили  аппараты  и  корсеты,  в  которых  мы  ходили  днем,  а  ночью  мы  спали  в  гипсовых  лангетах  на  ногах,  а  под  спиной  лежала  такая  же  гипсовая  лодочка,  называемая  «кроваткой».  За  соблюдением  этого  режима  строго  следили  сестры  и  няни.  При  выписке  детей  на  отдых  родители  получали  подробный  инструктаж,  как  делать  массаж  и  лечебную  физкультуру,  как  прибинтовывать  лангеты.  Врачи  объясняли  мамам,  что  это  просто  необходимо  для  правильного  развития  наших  конечностей  и  позвоночника.  И  это  было,  действительно,  необходимо,  так  как  у  нас  в  разной  степени  были  поражены  мышцы,  какие-то  больше,  какие-то  меньше,  какие-то  совсем  атрофированы.
               
                Таким  способом  врачи  пытались  избежать  искривления  позвоночника  и  конечностей,  которые  при  движении  и  росте  детей  образовывались  из-за  разной  работы  пораженных  мышц.  Но  этот  метод,  помогая  в  одном,  не  давал  свободного  развития  не  парализованным  мышцам,  так  что  искривления  все  равно  имели  место  быть.   

                Мы  по-своему  боролись  с  этим  насилием.  Ночью  тихонько  скидывали  оковы.  Днем  старались  разбить  ненавистные  лангеты  о  железные  спинки  кроватей.  Приходилось  изготавливать  новые,  и  трехдневный отдых был обеспечен
       
                Проблема  эта  решилась  с  открытием  операционного  отделения.  Детям  оперативно  исправляли  искривление  стоп,  подтягивали  или  рассекали  ахиллово  сухожилие,  устраняли  контрактуры,  закрепляли  суставы  и  пересаживали  мышцы,  заставляя  их  потом  с  помощью  физиотерапии  и  тренировок  работать.  Это  дало  возможность  многим  снять  аппараты,  быть  более  подвижными  и  самостоятельными.