***

Я смотрю на тебя. Смотрю и думаю. Думаю и размышляю. Один вид твоей спины дает мне тысячи всевозможных тем для мастурбации собственного сознания.
Вот сегодня, например, подумала о том, как было бы всё, если ты не оставил меня. Мне почему-то не дает покоя тот факт, что в голове никак не уживается формулировка “мы расстались”. Кто с кем расстался? Ты. Со мной. Раньше это вызывало у меня тонны эмоций,  теперь же – лишь чувство неудовлетворенности.
Это как расторгнуть какой-то весьма продуктивный союз лишь из-за невнимательности или нежелания вдаваться в условия договора. Формальности, а весомый повод. Или, быть может тебе действительно нужен был лишь повод для того чтобы оставить меня? Ну, в этом случае, ты, мальчик мой, трусишка подлый. Неумение объяснять свои желания и аргументировать поступки играет против апонента. Если, конечно, тебя вообще волнует кто-то кроме самого себя.
Вот сидишь ты, я не смотрю на тебя больше пристально, мне хватает периферии, чтобы понять, смотришь ты на меня или нет, стоит ли поворачиваться или можно позволить созерцать себя. Знаешь, я в некотором роде и благодарна тебе за все произошедшее за последние два  месяца. Определенно, благодарна, они научили меня многому. Вот только и статус твой попутно с тем, как глаза мои смотрят на мир все шире, душа моя, падает в этих самых глазах. С линзы восприятия тебя, как божества я перехожу на нулевые очки действительности. Она, правда, такая относительная..
Глаза, глаза.. Красные от постоянного лицезрения собственной никчемности в зеркале обстоятельств. Беспомощность, порождающая бездействие, или быть может, наоборот? В прочем, какая разница. Когда движение было начато, уже не важен пункт отправления. Не важен пункт назначения. Важен сам путь, движение. Иногда мне кажется, что если я замру, то исчезну. А так не хочется покидать этот свет. Отражение в зеркале будет скучать по мне.
Да, да, милый, вовсе мне не хочется называть тебя первичными причинами. Я пытаюсь жить для себя, даже книжку купила. Не поверишь, как будто бы она написана про меня. Читала взахлеб, преодолела, нет, проглотила половину, потом ты пришел, и мне стало не до книжек. Тут своя мыльная опера. Самое отвратительное, что я вижу, в тебе что-то есть ко мне. Что-то настолько неопределенное и расплывчатое, что лучше бы его не было вовсе.
Смотришь, смотришь даже, как я пишу сейчас, о чем ты думаешь, интересно. Наверное, ты разрабатываешь очередной план, как выебать мне мозг. Видишь, милый, с тобой я уже до паранои докатилась.
Конечно, я знаю, что ты желаешь мне только добра.
Недавно я порезала руку, когда пыталась стоить из себя мученицу-Терезу у раковины, намыливая чужие тарелки, кружки, ложки. Мыла, думала. Додумалась, бля. Один стакан. Шесть швов, вот и конец для слов. Ты зашел на кухню, и я сразу порезалась. Удивительная нелепая случайность. Я кровь течет, а я стою и улыбаюсь внутри. Не поверишь, моя коварная сущность и тут пыталась найти выгоду для себя. Ты подорвался ко мне с какими-то конструктивными действиями, а у меня закружилась голова. Жаль, определенно, жаль, что я не упала в обморок.
 Я не могу дождаться ночи. Когда ты устанешь и пойдешь спать, я сделаю вид, что обстоятельства в очередной, сотый раз, сложились именно так и залезу под толстое колючее одеяло. Засыпаем мы чужими, но под утро как будто бы в тебе просыпается что-то из нашего прошлого, ты поворачиваешься на левый бок и обнимаешь, упираясь мне в спину (в лучшем случае) чем-то недвусмысленно твердым. Как я могу удержаться от того чтобы не сорваться на вздох? Ты на протяжении некоторого (жаль, что весьма непродолжительного) времени возвращаешь меня в счастье. Пусть, самое приземленное, плотское, похотливое, но какое осталось. Кусочек, который будет существовать вне пространства и времени в моей голове.

Сегодня ты спал, повернувшись ко мне лицом, отстраненный, но такой красивый. Я даже без линз смогла представить все малейшие детали твоего лица, ведь я мои пальцы помнят их наизусть. Глаза и губы, складка на переносице, непослушные волосы, бородка, что делает тебя куда старше. Всё это я ощущала в темноте всем своим телом, каждым атомом, и знаешь, даже почему-то не захотелось обнять, потрогать всё это чудо. Хотелось лежать, смотреть и улыбаться куда-то в темноту. Плохое зрение послужило мне хорошим искажателем, я не могла понять, открыты ли у тебя глаза, или же ты спишь. Звонил какой-то твой адский будильник, раз сто, наверное, я всё ждала, когда же ты проснешься от него и откроешь глаза. А ты лишь ворочался, что-то бормотал себе под нос и продолжал спать. Как же я люблю тебя, душа моя.