Призрак Дома. Роберт Фрост

Ghost House
by Robert Frost

I Dwell in a lonely house I know
That vanished many a summer ago,
And left no trace but the cellar walls,
And a cellar in which the daylight falls,
And the purple-stemmed wild raspberries grow.

O'er ruined fences the grape-vines shield
The woods come back to the mowing field;
The orchard tree has grown one copse
Of new wood and old where the woodpecker chops;
The footpath down to the well is healed.

I dwell with a strangely aching heart
In that vanished abode there far apart
On that disused and forgotten road
That has no dust-bath now for the toad.
Night comes; the black bats tumble and dart;

The whippoorwill is coming to shout
And hush and cluck and flutter about:
I hear him begin far enough away
Full many a time to say his say
Before he arrives to say it out.

It is under the small, dim, summer star.
I know not who these mute folk are
Who share the unlit place with me--
Those stones out under the low-limbed tree
Doubtless bear names that the mosses mar.

They are tireless folk, but slow and sad,
Though two, close-keeping, are lass and lad,--
With none among them that ever sings,
And yet, in view of how many things,
As sweet companions as might be had.


ПРИЗРАК ДОМА

Я давно поселился в разрушенном каменном доме,
И давно уж последний владелец его похоронен.
Ни чего не осталось в нём кроме пустого подвала,
Там уютно, свет днём проникает так скудно и мало.
На подвале малина расселась царицей на троне.


По руинам ограды ползут виноградные лозы,
Разрастаются лес для свободного места угрозой,
А навстречу побеги ползут из заросшего сада
Гулко дятел стучит по стволам где-то там за оградой
Да тропинка из зарослей вьется, петляя с откоса.

Я живу здесь, но боль не стихает на призрачном сердце
В этом бывшем жилище нельзя ни присесть, ни согреться.
На дороге проезжей, которую люди забыли,
Только лужа для жабы и скопище грязи и пыли.
Есть летучим мышам где c полночи под небом вертеться.

Козодоев доносятся жалкие громкие крики,
Шелест крыл в темноте и кудахтанье курочек диких.
Начинается шум в тишине из далёко-далёко,
Повторяется часто с всё боле ноты высокой,
Так, пока не дойдёт до скрипящей на петлях калитки.

Освещается сад очень тускло взошедшей луною,
Я не знаю, кто делит проклятое место со мною.
То немые и мирные, спящие, бедные души
Под камнями замшелыми возле стареющей груши,
Мох имён их лишил, затянул своей шерстью густою.

Я бы с ними дружил, но они молчаливо - печальны
Знаю только, что там, похоронены девушка с парнем.
Хоть запел кто из них, хрипло, пусть монотонно,
Я годами бужу, чтоб позвать души их компаньоны,
Жаль, молчат, нет ответа от них из-под серого камня.