есть только миг

      Я никогда не гуляла по побережью. Балтики. То есть совсем никогда. Хотя море там мне кажется достойным самого себя. Но мне рассказывали, что оно серое и холодное, неласковое, как вся жизнь людей неудачников, которые не могут жить в жарких странах, с одной стороны,  из-за нещадного , обжигающего солнца,  а в холодных – из-за беззащитности души, почти не имеющей внутреннего огня. Возможно, нет, даже наверняка, эти люди не рождаются такими бесцветными, однако жестокое окружающее неумолимое пространство в один прекрасный день получает добро на их жизненную энергию – и всё. Больше нет тебя. Только оболочка, что-то сродни плёнке. И та не настоящая. Всё настоящее слишком дорогого стоит, чтобы принадлежать тебе.
      Море Балтики – кому же принадлежат акватории, когда становятся безжизненными пространствами. Кому допустим, нужен Арал? Когда-то случайно забредшие к тебе сердолики поинтересовались: «Ты никогда не была на Арале, откуда же у тебя тяга к нашим местам?». Может быть, я была там в другом виде.
                Куда уходят капитаны
                Когда моря съедает время
                А все причалы – как останки
                Рыб вынесенных на жесткий берег

                Куда уходят дети
                Тех капитанов, что когда-то
                Стремились к высохшим морям
                И знали корабли и капитанов по именам

                Куда уходят дети сыновей и дочек
                Когда над миром затухают зори-миражи
                И отсветы глубин морских забиты пудом соли

                Куда уходят корабли
                Арала………………….
      Вот это странное чувство психологической реакции на незнакомые места: когда ты точно знаешь, что был там  - где никогда не был. Никогда. Но ведь тебе все знакомо до мелочей, до каждой извилины, до края этого взморья. И что тогда? Куда влетает твоя память, когда ты пытаешься вспомнить то, что еще  не успели стереть борцы с неизвестными территориями. О, они на чеку. Как верные псы пространства. Есть чётко очерченная граница, где ты мог побывать с момента рождения. И вдруг, они обнаружили – ты видел нечто такое, чему даже они не в силах найти определение, как существование. 
      Кара – неминуемая кара. И главное всё стереть. Не искушать тех, кто вдруг сможет увидеть тоже, что и ты. «Не впадать в прелесть», как говорил один из лучших апостолов. И не давать этого другим. Теперь все видели кару за такие штучки. То-то же. То-то вам.
И откуда бы мне знать, то что знать?

      Я долго думала – как возможно устроить, допустим,  такой фокус. Летчик-инструктор Союза поднимает в небо самолет с Дальневосточного военного аэродрома и преодолев  мили водного пространства над неизвестным ему океаном садиться на остов суверенной Японии. Прямо на аэродром. Одним махом, одним взмахом крыла – он беспрепятственно оказывается по другую сторону железного занавеса.
      Горючего в обрез, ориентиров – никаких, несколько границ и приграничных систем ПВО обнаружения – свой-чужой – позади. Как он проделал такой трюк будучи обычным человеком. Наитие? Занние  незнамого?
      Боюсь ошибиться, но , видимо, всё проше.
      Новейшие технологии дают о себе знать. Он знает этот путь. Та его высшая эмонада проделала его неоднократно. Ей ли не видеть, не помнить, не сориентироваться в пространстве. Тогда зачем же ас? Так вот и есть сумма сумм – он знать за машину, которая лежит под рукой, а монада –  знать за территории, мелькающие  под крылом. Знать за знать.
      Испытание и совершенствование не только авиатехники, ведь МиГ-25 угнан не ради праздного любопытства – ради прояснения новейших достижений Микояновскго детища, и с другой стороны, опробирование новейших технологий взаимодействия человека и сознания.
      Так собственно о чем это я? О море. О том самом – далёком, невозможном море. Оставшемся крупинками в памяти. Потому что – костры инквизиции отдыхают при таких морях и карах о том ведающим.
      У египтян есть теория, согласно которой изменение угла наклона лицевого профиля человека  в процессе эволюции от первобытных сущностей к нашим дням доведено до величины отклонении Сириуса от проекции пирамиды на Полярную звезду, кстати, в этот угол попадает их пресловутый Сфинкс. Сфинкс, как ориентация – от недочеловека к человеку настоящему?
      И что? Опять же – кара. За знание величины угла – расовая дискриминация, говорят. Так любую тему можно довести до абсурда. Уже, уже, уже.
      Уже следуют карские караваны – кары египетские, сыплющиеся на беззащитные тела в виде коварных душ. Таким душем  можно проводить любую дезинфекцию. Микробы отдыхают.
      И вот… из тоненького янтарного  листочка создаётся оболочка-душа. Если бы она была создана для тела, о чём неоднократно говорил Христос – то сколь бы велики были последствия такого созидания. Но она создана для удовлетворения каких-то самолюбивых порывов неизвестной тебе незнакомки. Ожерелье из бриллиантов. У Мопассана, есть намёк на такой странный случай игры рока с бедной красоткой. Она неоразима в этом взятом на прокат украшении, она как камень в достойной оправе, но чу,… шаги рока, роковое невезение – и всё. Фиаско – в виде рабского труда на отработку минутного триумфа. Сколь ценны были камни в данном случае сказать трудно. Душа  не смогла пережить утрату.  Они сначала возвысили её –  сколь это было возможно – они же её и низвергли вниз. Она возмутилась в духе своём и покинула поле брани.
      А как же тело? Да, то самое, о котором и знать не знать. Это вот одно из миллиардов растерзанных и загнанных в тупик и угол. Как оно там? 
      Ты будешь смеяться – все эти годы оно мечтало о море. О том море, которое видело в своих наивных видениях. О том море, которое растаскивали большие и малые надругатели.
      А янтарная маска? – нет, ничего – её наотмашь разбили в мельчайшие осколки. Достаточно хрупкие и острые, чтобы  не почувствовать края этого уничтожения.
                III —   Медея – Ясону ( из поэмы "Эллада")

                Что ж дочь Колхиды и Океаниды –
                Изящным жестом взявшая шкатулку,
                Где в бархатном сияньи были слиты
                Янтарные тончайшие листочки. Вот гулко
                Звучат твои шаги коварная  всесильная Медея
                На закате. Закате детской робкой жизни
                И рассвете смерти. От волхования хмелея
                Ты открываешь чёрную сообщницу. Огни
                Потрескивают на стенах древних коридоров.
                И музыкой чарующей звучит прощальный
                Твой ответ Ясону. Не будет тут укоров.
                На ладонях - горят комочки душ. Сигнальный
                Свет их отражается на радужной сетчатке
                Очей твоих – о! Мать – славнейшая из жриц.
                И легкий пепел поднимается к разгадке
                Любви и гнева, подлости и верности блудниц.

      Так душа полетела искать более достойное тело. Нет, нельзя её осуждать. Это другой уровень сознания. Пусть ей там повезёт. И так в мире слишком много горя и безжалостности.
      Тело осталось. Его потом добили, домучили, доиспытали – как никак местные условия – это приличный ад, который еще ни разу не пожалел чего-то попавшего к нему на зуб.
      Янтарь – осколками слёз. Когда сосны плачут? Когда им больно.