Беликов был разумным человеком

                В прошлом веке, когда еще троллейбусы были бесплатными, в один из теплых вечеров вышел я прокатиться по своей родной окраине, преследуя самые незначительные цели, ибо сам по себе являюсь человеком мелочным, отчего и ростом не особо вышел. Так сказать, мужчина для мелких целей.
   Так уж принято в моих странствиях, что в пути мне всегда попадаются попутчики, с которыми за разговором легче коротать маршрут. Бывает, что за время следования до нужного места в разговоре участвует и целый куст близлежащих пассажиров, и мы успеваем обсудить какую-либо животрепещущую проблему.
   Вот и на этот раз так случилось. Я уже приготовился молча созерцать оконные, как мной заинтересовались стоящие рядом со мной мама с весьма хорошенькой взрослой дочерью.
   «Вероятно, от нас, холостяков, исходят какие-то флюиды», - самоуверенно и с оптимизмом думаю я.
   Хотя дочурка и была образованна и хороша, все-таки, со свойственным всем холостякам противным характером, я довольно быстро направил беседу с мамой и русоволосой красавицей в неприятное для них русло.
   Представившись (без имени) преподавателем литературы, я объявил, что мой любимый литературный герой – учитель греческого языка Беликов из  рассказа Чехова «Человек в футляре». Кстати, стоящая рядом со мной и мама златовласки оказалась преподом английского.
   Стоило мне только произнести имя моего идеала, как у мамы моей ундины упало настроение, и печать глубокого разочарования нашла на лицо, словно туча. Очи мамины затаили молнии и скептицизм. Дочурка ее моментально почувствовала перемену в симпатиях и, сделав личико строгим, отодвинулась от меня.
   Мне стало не по себе, я даже немного поежился – ведь за неправильные  мысли и убеждения еще недавно человека ждала опала. Тогда все знали, что такое хорошо, что такое – плохо. И литературные герои имели общепринятую оценку. Причем отрицательную можно было заработать ничего не делая. Например, Илья Обломов из романа А.Гончарова был милейший и безвреднейший из людей, но советская эпоха охаяла его за лежание на диване. По-советскому мышлению, ему надо было строить какой-нибудь «Химпром» или табачную фабрику.
   Учитель греческого также не угодил советской власти. И всего лишь за то, что был крайне правильным и разумным человеком. А от ума, известно, горе великое бывает.
   Но, слава Богу, советы рухнули, и настала пора реабилитации гонимых и охаянных.
   И вот уже в цивилизованных передовых городах сносят памятники Ленину, Дзержинскому и прочим вождям, а ставят отрицательным героям. Например, в Санкт-Петербурге открыт памятник известному проходимцу Остапу Бендеру!
   Так почему бы не отлить в бронзе или в другом материале (который не растащат) скульптуру учителя Беликова?
   Я бросился защищать гонимого и слабого человека в футляре перед моей «тещей» (мне уж и жениться надумалось на голубоглазой ее дочке), но она училась еще в той школе. Мои шансы на успех падали, и я как-то неожиданно свернул от них в сторону, когда мы  уже шли вместе после высадки из троллейбуса.
   Думы мои были об учителе. Я вспомнил его слова о женитьбе: «Женитьба – шаг серьезный, надо сначала взвесить предстоящие обязательства, ответственность… чтобы потом чего не вышло. Женишься, а потом, чего доброго, попадешь в какую-нибудь историю».
   Ну кто найдет в этих словах хоть какую-нибудь неправду или глупость?
   Да, именно так поступают на Западе – женятся, когда сделают себе карьеру, зарплату, телевизор,  когда получат благословение родителей…
   А женившись по-другому, не по Беликову, разве наши мужчины не попадали в какую-нибудь историю?
    Вот уже два года бегает по судам мой товарищ, пытаясь отвоевать хоть что-нибудь из отнятого его бывшей супругой. А отнято две квартиры его отца плюс все имущество вплоть до личных вещей. Разве это не история? И таких не мало. Много мужчин стали бездомными и побираются по мусорным бакам из-за непочтения к формуле великого учителя греческого языка.
      Такой учитель не мог быть глупым, ибо греки создали нашу цивилизацию и не могли напитать Беликова плохим содержанием.
      Обращаясь ко всем желающим почтить память моего героя: скинуться и устроить хорошие поминки. На памятник все равно не хватит. А жениться в этом веке хоть разок да надо. Конечно, все, обдумав и взвесив. А напоследок я скажу, что возвращаясь в тот памятный вечер обратно, я влетел в поздний троллейбус, плюхнулся на сиденье и тут же рядом, уже сидящими, обнаружил снова моих попутчиц, удивившись встрече не меньше моего. Но обратная дорога уже не была освещена радостью первого знакомства – тайна моего сердца им была известна.