Зверь

Там на снегу алеет роза красным,
Но не цветок красивый – волчья кровь.
Тем ранним утром зимний лес прекрасный
От гулких выстрелов затрясся вновь.
Лесник свои здесь объезжал угодья,
Тулуп овечий, за спиной ружье.
Коню слегка он натянул поводья,
Покинул мягкое седло свое.
Вдруг конь заржал, занервничал и замер,
Слегка заметная его пробила дрожь.
И что есть мочи по земле ударил.
Лесник откликнулся, рука легла на нож.
Ему не надо было напрягать и зренье,
Там за сосной волк притаился и затих.
Лесник смотрел: не уж то приведенье,
А из груди наружу рвался крик.
На спине в серой шерсти косматой,
Ярко средь белоснежных простор,
Засверкало пятно средь лопаток,
Оно стало ему приговор.
В мужской памяти, как кинолента,
Кадры страшные вновь пронеслись.
Ему вспомнилось прошлое лето,
Когда сына домой принесли.
Ему было всего лишь пятнадцать,
Он был молод, мог много успеть.
Так хотел он за жизнь посражаться.
Не сбылось. Снова выиграла смерть.
Он конечно и помнит не много,
И за то его трудно винить,
Но слова все же те возле гроба
Ему трудно уже позабыть.
Волк. Он серый. Терзал он мальчишку.
Меж лопаток его есть пятно.
И ружье поместив в подмышку,
Мужик понял все: это оно!
Лесник замер, но был наготове.
Волк гадал: или жизнь иль конец.
И в заснеженном тихом просторе
Гулкий стук двух животных сердец.
Грянул выстрел и лес встрепенулся,
Волк упал, его гром подкосил.
В мысли робкие зверь окунулся,
Лесника своим взглядом молил.
Мы с тобой ведь кормильцы семейства,
Надо вырастить, поднять детей.
А сценарий сего вот злодейства
Не вернет тебе сына, поверь.
Как объяснить ему, что в волчьей стае
Он не один с коричневым пятном.
Волк понимал – он умирает.
В груди горело все огнем.
И он смотрел щенячьими глазами
На мир людской, в который он забрел.
А снег смешался с кровью и слезами,
Когда последний пущен был патрон…