Рисовал морозной кистью на стекле окна январь

                А.В.Фокин.

           Рисовал морозной кистью,
                на стекле окна, январь,
           Серебром белесой скани,
                вырисовывал узор... .
           Присмотревшись..., удивлённо,
                я нашёл, в рисунке, шаль,
           Что укутывала нежный,
                некий миловидный взор... .

           Он глядел прекрасным взглядом,
                из-под вытканных бровей,
           Он лукавил, очень тонко,
                белизной меня пронзая
           И был полон той любовью,
                той натурою своей,
           От которой ныло сердце
                и душа, приятно тая!

           Этот лик, лица Принцессы,
                в серебре узорных кружев,
           Был похож, как две снежинки,
                на тебя, на твой портрет!
           Я смотрел и удивлялся,
                как мороз январской стужи,
           Мог так выразить натуру,
                твоих милых, близких черт!?

           Средь которых, два колодца,
                чуть подёрнутые, в белом,
           На меня смотрели ясно,
                припорошено - светло!
           Два сапфира - бриллианта,
                в бирюзе, заиндевело,
           Отдавали мне всю нежность
                и последнее тепло!

           Эти два замёрзших пруда,
                зачаровано блестели,
           Как блестит, на солнце, иней,
                в зимнем перламутре дня,
           Свечи их, сквозь лёд оконный,
                угольком тепла синели,
           Завораживая негой
                и любовью чувств меня !

           Я смотрел на них и думал:
                "Что за васильковый рай,
           Припорошенный, любовно,
                снежно - дымчатой росой!?"
           Я смотрел, дрожа в волнении,
                ощущая через край,
           Чувств моих, дыханье лета,
                под небесной синевой!

           Носик, льдинкой - карамелькой,
                выступал, чуть-чуть белея,
           Вынося зимы творение
                на всеобщий вид и глас...,
           Будто чувствовал, что нету
                никого его милее,
           Будто знал, что он не лишний,
                меж полыньей томи глаз!

           Эти веточки - ресницы,
                эти матовые веки,
           Пили мёд зеркальной фуги
                и прохлады голубой...,
           Чуть, смиренно, преклонялись
                пред красой того портрета,
           Что глядел, с стеклянной рамы,
                насмехаясь надо мной !

           Губы, в дымчатом налёте,
                улыбались зимней томью,
           Бисер их январской плоти,
                был, как лунная метель...
           И блестел, и был податлив,
                отдавая мне с любовью,
           Сокровенность своих бликов,
                как, в октавах нот, свирель!

           Этот блеск, кристальных льдинок,
                вызывал любовный миг,
           Приглашая прикоснуться, к ним,
                с любовным откровением,
           Я не выдержал ... и тихо,
                к ним, устами сна, приник,
           Враз проснувшись..., ощущая,
                дрожь в руках и удивление!

           Я не мог закрыть глаза,
                в них стоял твой образ милый,
           Лунный серп светился тихо,
                в чистоте стекла окна!
           Неужели всё, что снилось,
                неужели всё, что видел,
           Есть лишь зимний сон... и только,
                что навеяла луна !?..