Высоцкому

В полтона, вне зоны особого риска,
Лишенные «почестей» черного списка,
Звучат подголосками в суетном мире
Фальшивые «гении» в мутном эфире.

Их много сегодня, как впрочем, и прежде.
А он посвящал свои песни надежде,
О правде слагая печальную притчу,
Предчувствуя годы бравады и китча.

О, как же он смел - не допеть и сорваться,
Прервать свой полет и с эпохой расстаться,
Оставив свой голос лишь старым пластинкам
В суровом формате советской глубинки.

О чем он сказал бы сегодняшним дивам,
Протухшим от сплетен, отравленным пивом,
Слепым и увечным, пропитанным фальшью,
Не могущим знать то, что станется дальше?

Воспел бы он прелести нового строя,
В котором  народ занял место у стойла,
А вор и наместник, ограбивший ловко,
Ликует, бравируя меткой сноровкой?

Не уж-то не спел бы крамольную сагу
О тех, кто сберег свою честь и отвагу,
Пожертвовав жизнью в убийственной схватке
С бесстрастными файлами в кодовой папке?

Просчитано все и расчищено место.
Где голос звучал, нынче черная месса
Витийствует зло и похабно глумится.
Но сердце неистово к правде стремится.

И верит душа, голос снова вернется!
Кометой горящей в сознанье ворвется.
Восстанут былинные  молодцы к свету,
Продажную ложь призывая к ответу.

Закончатся дни клеветы и обмана.
Истает могущество злого тирана.
И солнце взыграет, лучом рассекая
Кромешную тьму перед вратами Рая…