Царица и дракон

               Елене Анатольевне Щербаковой


Царица в плену у дракона –
красива, печальна, бледна.
На тушу его утомлённо,
безрадостно смотрит она.

Свернулось исчадье природы
в один бронированный ком.
Убрало ужасные морды,
обвилось гребнистым хвостом.

Страдает безмерно царица
от участи горькой такой...
Желая скорее сразиться,
я вызвал злодея на бой.

Мы вышли в открытое поле,
на место немыслимых сеч.
Дракон развернулся на воле,
но выхватил я острый меч!               

Наотмашь ударами встретил
вступившего в битву со мной.
Простор, необъятен и светел,
за тучей исчез пылевой.

Она пеленою покрыла
пространство, мешая смотреть...
Сраженье врага изнурило,
который принялся слабеть.

Размеренно, каждым ударом
я силы его забирал.
Зверюга хладеющим паром
уже измождённо дышал.

Но я неотступно сражался:               
чудовищу верить нельзя!
Клинок двоекратно ломался,         
рубился обломками я.

Осеннее солнце садилось,
морозец надумал крепчать. 
Долгонько побоище длилось,
никто не хотел уступать.

Рычал звероящер, что выгнан
он был из убежища мной,
что снег изобильно усыпан
разрубленною чешуёй.

Добит супротивник и согнут
в бараний, как водится, рог.
Со мною тягаться не могут
драконы, и этот не смог.

Его, чей исход предугадан, 
отчётливо был на земле
извилистый след отпечатан,
как пальца узор на стекле.

Десница немного устала:
нечасто вершатся бои.
Накидкою пыль покрывала
сплошные доспехи мои.

Пора успокоить царицу
победою полной моей,
обрадовать императрицу
хорошею новостью сей.

Подобно проворному туру
взлетев на высокий утёс,
пятнистую толстую шкуру
я в Жёлтую Башню принёс.

Торжественно вышла навстречу
царица, само божество.         
Приветствую громкою речью
великую мира сего.

В очах благодарность читаю
за то, что от изверга спас.
Закончена схватка, слагаю               
к ногам посветлевший палас.

А ежели он превратится
в дракона за многие дни –
нам выпадет заново биться,
ты только, царица, кивни.