Черкесск

                для моей сестры -- Леночки

             "-- А в чём сила, брат?
              -- Да в деньгах вся сила, брат! Деньги правят миром!
                И тот сильней, у кого их больше!
                За деньги можно всё купить!
              -- И меня???"
                "Брат 2" Сергея Бодрова 


До свиданья Краснодар! здравствуй Адыгея!
здесь повсюду пробки и ремонт дорог, --
и куда деваться? эта панацея
тянется к колёсам прямо от сапог.

Здесь когда-то лошадь помогала людям...
под её копыта стонет ипподром...
лихо заменило сивку-бурку чудо,
что свезут посмертно на металлолом.

И теперь казакам... и теперь черкесам,
сабельным ковбоям, сыпь на раны соль,
им, как тем техасцам, не спастись от стресса, --
стоимость бензина -- в головную боль.

И они пока что медленно сдаются, --
головы в папахах... сабли... гузыри...
но давно не в моде чай тянуть из блюдца, --
поменялось то, что прячется внутри.

Да и то, родное, одеваем в праздник, --
разве, чтоб напомнить людям... и себе,
а снимаем, -- тут же маемся в соблазне,
отдаваясь силе страсти и судьбе.

В памяти засели степи Армавира,
да вокзал-шлагбаум под АКМС,
подъезжаем -- майна, отъезжаем -- вира,
и до боли внятен каждому процесс.

Грозною станицей здесь -- Быталпашинской
слыл Черкесск когда-то -- были времена,
и теперь казак по праздникам ершится!..
выцвела страница... да и не одна...

...И с такою мыслью прямо до Черкесска
я доехал молча с грустью в голове,
может быть такое слушать и не лестно,
да не спрятать лошадь в скошенной траве.

Я в Черкесске дома телом и душою,
и родною кровью полностью согрет.
Мне так не хватало матери с сестрою,
и знаком здесь каждый стул и табурет.

Да вот жаль, сестричка, что тебя не ценят,
и твой угол вовсе будто бы не твой.
Ты, как дрессировщик, на чужой арене,
вместо львов и тигров, -- вместе с детворой.

И давно их учишь приложиться к струнам,
вкладывая душу в каждое дитя.
Умираешь вместе с каждой ночью лунной,
воскресая утром будто бы шутя.

И в твоей походке, и в душе, и в теле
поселилась вечно и живёт давно
глубина и нежность той виолончели,
что всему причиной и всему виной.

Каждый раз, как еду, я всегда в надежде,
на лице не видно, но храню слезу,
что тебя однажды, что не сделал прежде,
я тебя отсюда вдруг и увезу.

Это мы умеем... это нам родное...
только мы, как видно, им здесь не родня.
Только мы отъедем, сразу дверь закроют,
если ошибаюсь, ты прости меня.

Ты здесь самый лучший в мире миротворец,
светится от Бога и душа и цель, --
никогда вовеки не застрелит горец,
тот, что подержал в руках... виолончель.

Позабросят люди костыли... протезы...
ни на ком не будет крови и вины, --
для того Гварнери и создал "Дель-Джезу",
чтоб на целом свете не было войны.

Я горяч бываю, что там тем чеченам?
или тем черкесам... видно от мечты, --
жаль, что никогда я, дорогая Лена,
так и не услышу... как играешь -- ты!