Одному знакомому старику

Академику -
Тому, кто мне знаком,
Тому, кто и в продолжении жизни
Не знал, как это - кого-то: "любить?"
И не быть при этом комком...

Он сделал множество разных открытий
В математике, в  физике
Высочайших энергий,

Создавал свой волшебный -
Олле-Лукоевый зонтик -
Атомный щит...

А получилось: "SHIRT!"

Но: не мог открыть одного -
Самого себя - в вихре любви
 - для других.
Убаюкиваясь в "НИЧЕГО".

Нынче он пьёт креплёное пиво
На рынке, среди протухшего мяса,
Умерших напрочь растений и

Плотоядной,
Зажухлой,
Человечины -
Слепками тлеющей массы.

Он очень быстро хмелеет -
Не нужен уже никому.

Прошлогоднего века
Увядшею маскою -
Фантомаса

В хмурую - самураем
Смотрит в сурьму.

Ему-то вот и посвящаю
С искренним уважением.
Не сморгнув ни слезинки с века...
С глаза...

Поскольку многим обязан Ему

- За чуткое со-...
сообщенье со мною.
"Со многия уважухой"
(Богу бы в ухо - вдохнуть).

Внимательно... и
Одновременно - с виною -
Свинною.

Перед сырцом Его удивительной
Кожи лица, порастресканной
Временем, недорасказанной,
Расплёсканной в имени -
Жизни.

(Которая многим
Даже помститься не сможет!)
Спасибо этому Человеку!

В его пресловутой,
Милостью правды
Убитой об стену Отчизне.
Ну да хранит Его - Боже.

И да воздастся пусть
Каждому - по делам его -
Снегом грядущего века.

Пусть. Растёт
Купины нетлимый,
Неопалимый куст.


* * *
Я любил её до дрожи,
До пупырчатости кожи
В остывающей крови,
Слышал броды помыканья,
Неожиданностей дальних
Откликания любви.

Холод лет продолговатых,
Перелески, сколки, даты,
Пальцев эхо в завитках,

Тонких рук поползновенье,
Трепет нежностных мгновений
На краях ночного Ах!
* * *
Утончённость истечений,
В негу влаги и тепла,

Сна спалённая игла
После нескольких мгновений.

В омовении стекла,
Танец тела придорожный,

Сосен запах - невозможный!
Так что... и нельзя вздохнуть -

Да и надобно ли после?..
Потому как все мы гости
- убаюканная ртуть.

Дни за днями -
Ждали встречи,
Говорили не стыдясь.

И горели наши свечи,
И вздымались жарко плечи,
И жилась живая вязь

В непроявленности жуткой:
Голой, страстной и немой,

За границами рассудка
До сиреневой побудки -

Предрассветной незабудкой,
Окормлённою сурьмой.

Несказуемая нежность
Тлела светом в фонарях,
И звучала безмятежность,
Утончаемая в"Ах!"