Иван Грозный убивает сына

Иван ли мочит сына в Третьяковке,
 пиар ли технологии грязнеют,
 столпились ли машины на парковке,
 он на холсте грознее и грознее.

 Сын падает в объятия монарха,
 стекает кровь на золотой багет,
 как нефть, чтоб стать счетами алигарха,
 хотя и без того ведь он богат.

 Монарх открыл месторожденье крови,
 и вот на площадь движется народ,
 молодка не послушает свекрови,
 её влечёт толпы водоворот.

 Мордоворот ли в форме полицейской,
 иль дискотечных девушек кружок,
 старушка, конец света прорицающая,-
 в одно вихреобразное кружало.

 Какой ковра причудливый узор!
 Не то чтобы колонны демонстраций,
 не то что бы истории позор,
 скорее ликованье демократии!

 И растечётся по ковру пятно,
 клочки его припрячут неотмытые,
 как то сукно закрытых казино,
 как по оффшорам денежки отмытые.

 И снова в темя ударяет посох
 и тут же обращась в дубинал,
 не оставляет никаких вопросов,
 как в тощеньких конвертах чёрный нал.

 Всплакнёт над сыном Рюрика потомок,
 уйдет монахом в Рериха картину,
 оставшись всёж царём всея при том,
 помазанником-как тут не крути.