Череп в пряничном доме

Череп в пряничном доме,
под толщей сугроба,
пустые зенницы дозорные
в оба, глядят убегающей тени,
в оборки плаща.

служителя роба, догмата и сноба,
с косою который рубил от плеча.

и женское имя из смерти подымет,
палаш, что упал из руки палача.

А бледная кожа, одета в поножи,
метает сиянье как камни праща.

Эскваер эгиды, эклипс пирамиды,
Хеопс на мгновенье моргнул сгоряча.

Сеанс не окончен под комьями толщи,
закрыта загадка в плену у ключа.

Кто дом покидая, ответа незная,
жемчужные зубы о десна точа,
накрыл пир на скатерть, крылечная паперть,
разослана вниз по ступеням парча.

метнул в глаз масона, правдивые стоны,
эсквайр не успел заслонить от меча.

довече калеча, порезы на плечах,
осужденный мечник пронзил басмача.

не ссора под снегом, подобие бега
животные пляски, как шут хохоча.
песком на барханах, кочуя по странам,
сознанье все ищет Асклепа-врача.

Звезда ли то жизни, за посохом нищих,
триграммы гадая, читать образа.

По Фрейду коробка из кости и хлопка,
простая уловка от сна отсеча.
За стенами кстати в просторной палате,
живут сумасшедшие байки крича.

А парень все думал, не споря с Вертумном
как пряжа у Мойр тонка,
под снежною шапкой, дряхлеющей бабкой,
на всех проходящих спускалась зима.

Забавно, что глиной, замажут былины,
героем всегда окрестят дурака.

Где правда, где сказка,
в чем боль, а в чем ласка
под черною краской была не видна.

Тотемная маска пугающей тряской,
шеку подперая локтем от стола.

А тьма нависала и город ложился,
ведь в царство Морфея пора.
Накрыв одеялом земля замерзала,
чтоб сны ее грели тепла.