Герой моего времени, или Больничная история

Цветы в палату, без санкции врача, ему не позволили пронести. Сумку с продуктами отобрали тоже. Поэтому, когда он зашел, его больше всего интересовало: куда деть руки? И от растерянности - ну, как же так, с пустыми руками к болящей? - он ляпнул то, что и было на языке: "А кого здесь бояться?"
Я расхохоталась от неожиданности - очень не по-больничному. Видите ли, когда он достал меня просьбами о встрече, пришлось так и сказать, что если не боишься увидеть меня в больном образе, то ладно уж… Дешевле разрешить, чем спорить, сил-то нет.
Смотрела на это двухметровое чудо и думала почему-то о том, где же на него халат нашли - таких размеров? Потом вспомнила, что мама его врач, так что халат - домашняя заготовка, и, наверное, не только халат. И снова меня выручила, как всегда, миссис Ламберт из "Театра" Моэма: "Держи паузу", держу… молчим. Вздохнул он решительно, огляделся, взял стул и подсел к кровати. Подлая медсестричка, вот специально же пустила его сразу после капельницы, всё женская вредность, где ни копни - так её ушки. Оглядел меня эдак внимательно, и хорошо поставленным голосом (ему бы Макбета читать) вдруг спросил:
- Хреново?
- А то, - ответила придушенно я.
- ТАКАНЕШНА - выделил голосом он, намекая, что этим олбанизмом я всегда прекращала все споры в наших эпистолярных разговорах, - легко отделаться хочешь.
И посмотрел чуть испуганно - не переборщил ли?
- Нет, - подумала, промолчав, я - не переборщил… Что ж мне с тобой таким хорошим делать теперь?
- Что? Придумываешь, что теперь со мной делать? - немедленно озвучил он. - Ладно уж, помолчи, давай я поговорю - всю дорогу репетировал, что ж даром пропадать? Хотя, не так уже всё пошло. Я там столько всего навёз , думал, начну разбирать, кормить тебя нашей едой - как-то так первые минуты и пройдут… а тут ты… бледненькая такая, а хохочешь….
Он вдруг заторопился и начал говорить быстро-быстро, будто боялся, что ему не дадут договорить. И про дорогу, которую почти всю проспал (врёт ведь, чую), и про попутчиков - милых людей (ага, вот они-то ему спать и не дали), и про то, что всё быстро нашел, и какие все тут милые (это медсестричка ему милая что ли?!), и что комната "моя" совсем готова и ждет меня - а уж обустраиваться буду сама, и что из "моего" окна видно море - ну, всё, как ты хотела… и что мама его очень обрадовалась узнав, что я наконец-то пустила его приехать (а я пускала? - молча вскинулась я), ну да, ну да, не пускала, но ведь сказала же, что черт с тобой, хочешь - езжай, только уж не обессудь, сказала же, правда?... и что…
Он держал мою руку, иногда наклоняя голову, чтобы поцеловать её или прижаться лбом, и всё говорил - тихонько, спокойно почти, ласково… а я думала: "Что же мне с тобой, таким хорошим, делать-то и в самом деле?" То, что было понятно раньше, сейчас стало - очевидно до невозможности - вот он, вот он - хороший человек, настоящий… и нет никакой возможности оставить его сейчас и уехать с ним потом… НЕТ такой возможности, потому что я теперь буду думать: а меня ли он любит, или свою жертвенность "старого" холостяка, любит ли - или просто теперь уже не может сказать другое - в больнице ведь, он же порядочный человек - ясно… и что кой черт подсунул мне его сейчас, а не три года назад, когда я еще полна была веры в людей, и в мужчин - в частности… Да неужели же он поближе не нашел хорошей девушки, на фига ему я - у которой разбито всё, что умеет разбиваться… Я закрыла глаза.
 - Спасибо, что проведал, - тихо и спокойно сказала я (будто бы не три границы ему пришлось преодолеть) - но я уже устала, так что тебе лучше уйти… и уехать.
Помолчали. Он немного задержал дыхание и непроизвольно (или как?) сжал кулаки (там же моя рукаааа…).
- Пожалуйста, - ответил он, со своим невозможным акцентом, - и тебе спасибо… Хочешь, я по пунктам расскажу всё, что ты сейчас подумала? Только не буду, незачем это озвучивать, ты права, что молча думала. Хочешь… нет, вот хочешь я тебе скажу, что я хочу? Я хочу проехать еще полторы тысячи километров, чтобы набить физиономию тому гаду, из-за которого ты сейчас так сказала… и подумала… и почувствовала… Но лучше я останусь здесь, потому что тебя скоро выпишут - я узнал, а мне еще убираться у тебя, да и вообще много нужно успеть сделать… стиш твой последний таллиннский хорош, кроме последней строчки, конечно, и про усталость мою творчески нафантазировала, но я всё равно сразу его запомнил… и он нараспев прочитал:

Я слегка опоздала. Совсем ненадолго - на осень.
Ты и ждать уж устал в своем северном, дальнем краю.
Тут, конечно же, просится рифмою "просинь",
но над Балтикой нынче свинцовые тучи идут…
Заполняют всё небо, и, кажется, будто накрыло
серым сумраком старый твой город - так с детства любимый до слёз.
Знаешь, всё уже было, мы так с тобой славно прожили -
этот год… А теперь у меня и на сердце - балтийский норд-ост.

Здорово, - подумала я, - что он так сильно сжал мне руку, кольцо, кажется, погнулось, да и больно же ж, блииин… зато будет повод начать говорить…
Но мне удалось улизнуть - я проснулась…
… а внизу монитора мигал желтый конвертик "Вам письмо! Вам письмо! Да письмо же ж Вам, мадам"