2004. Меня разбудил не плач малыша...

Меня разбудил не плач малыша, а стоны Марии,
Протяжные, на грани срыва и настоящей истерики;
Сначала я подумал, что мы Сашку с ней уронили,
Молодые родители, в просчетах ухода подельники...
Спать в новом манеже Санек упорно не хотел,
Не помогали ни уговоры, ни хитрость с кучей игрушек;
Мама сдавалась тогда, помешала его между двух тел, -
Время показало, этот способ много лучше...
Я очень медленно реальность обретал, просыпался, -
Результат вечерней пьянки и очередного забытья;
Маша включила ночник, четвертый час начинался,
Показал совдеповский будильник на "Родители и я"...
"Он с кровати упал?.." - мое горло скрипело,
Будто бы его изнутри обложили наждачной бумагой;
Может быть Потанина в материнстве не преуспела,
Но брала она свое усердием, волей, отвагой...
И терпела, не отрывая сына от налитой груди,
Держалась, хотя я видел слезы в уголках ее глаз;
Мне потребовалось время, чтобы в норму придти, -
Хлебнул воды и возвратился, посетив унитаз...
Оказалось, что у Машки потрескались оба соска,
Ее грудь была не готова к долгому кормлению сына;
А у него полезли зубки и это словно дуло у виска, -
Ожидать в любую секунду сгустка боли... Вилы...
Она вскрикнула, не в силах более сдерживать слезы,
Сашка губки надул, вопросительно глядя на маму;
Левый сосок раздражен был, как бутон спелой розы,
Кровоточил и вызывал приступ жалости правый...
Я чмокнул Машу в щеку, почувствовав соль на губах,
Выдохнул: "Буду нежнее китайского шелка..."
Припал к ее груди, сам переживая страх,
Втянул в себя сосок, прилагая минимум усилий только...
И струйка молочка тут хлынула мне в рот,
Потанина была готова, заменив меня на сына;
А я откинулся назад с довольной миной: "Вот...
Ты обращайся, милая, когда необходим мужчина..."