2004. Холодало...

Холодало, сквозь занавески пробивалось тусклое солнце,
Тощий воробей, сев на карниз, крутил головой;
Я понимал, пойти на некомфортный шаг придется,
Наркотик диктовал свои условия, владел уже мной...
Часы показывали десять ноль-три, мама спала,
Ее сумка манила меня, сверкая медной застежкой;
Совесть не отдыхала как будто, огнем душу жгла,
Но я упорно твердил ей, что возьму лишь немножко...
Она, сопротивляясь, предлагала перечень причин
По которым нужно отказаться мне от этой затеи;
"Пошли ее подальше," - повторял тихо мой господин
Откуда-то из сердца глубин, - "Ты в роли злодея...
Тебя же таким сделало твое окружение,
Самые близкие, родные люди, ты поразмышляй;
И ничего, если состоится сейчас пригрешение,
Уверен абсолютно, что Потанина девочка-пай?..
И неизвестно, чем они с Кирилловой там занимаются,
На этой работе сомнительной, со сменами ночными;
Обрати внимание, они ведь шепотом общаются,
Когда оказываешься ты поблизости с ними...
И у мамы своя жизнь уже, где Галина, Андрей,
А твои возвращения раздражение одно вызывают;
Так что даже не думай, бери косарь скорей,
В аптеку струны завезли, барыги глаза открывают..."
Я улыбнулся своему отражению в черном экране,
Взятого в кредит телевизора с диагональю семь-два;
Стрелки на часах бежали, мама скоро встанет
И пропаже энной сумме денег будет рада едва...
Нет, руки не тряслись конечно, но напряглись,
Пытаясь справиться с незнакомой медной застежкой;
Господин, ну а кто?.. Шептал мне: "Соберись,
Аккуратнее, так... Возьми еще на кухню стошку..."
И в тот момент, когда я застегивал сумку,
Мама глубоко вздохнула и оторвалась от подушки;
На две минуты раньше и накрылась бы задумка,
Я через полгода подумал, что так было бы лучше...