В Нижнем Новгороде- А. Дюма 1858г

В  Нижнем  Новгороде - Александр Дюма (1858г)

Век  девятнадцатый   в  разгаре.
Год  пятьдесят  восьмой,  тот,  был.
Дюма,  а  то - есть,  Александр,
В  Россию,  с  Франции  прибыл.

Он  путешествовал  в  России,
С  Парижа  в  Астрахань  попал.
Россия  удивила  сильно,
Об  этом  очерки  писал.

Он  в  Нижний  Новгород  заедет,
И  в  нём,  он,  проведёт,  три  дня.
Там  «декабристов»  даже  встретит,
В  романе  образ  их  поднял.

Его  роман  о  декабристах,
«Учитель фехтования»
То,  в творчестве,  имело  место,
И  заимел  признание.

Потом  он  очерки  напишет,
О  путешествии  своём.
В  «Нижнем»,  три  дня,  тоже  опишет,
Примерно,  в  виде  тут – таком.

…Один  из  поворотов  Волги,
Как  тут  представился  глазам:
Лес  пёстрых  мачт, что  шли  потоком,
Все  в  флагах  разноцветных,  там.

Это  суда  и  сверху,  снизу,
Сюда  на  ярмарку  спешат.
Купить,  продать  всё,  с  интересом,
На  берегу -  толкучка.  Жуть.

На    пристани,  телеги,  дрожки,
Те,  пассажиров  уже  ждут.
Отсюда  все  уже  дорожки
К  базару  «Нижнему»  ведут.

И  мы  наняли  дрожку  тоже,
На  ней  еле  плелись  уже.
Путь  шёл  у  ипподрома  так  же,
Концерт  там  проходил  к  тому  ж.

Актёров,  двое  знаменитых,
Там  выступали. Был  аншлаг.
Самарин,  Живокини   это,
На,  то,  нет  времени  ни  как.

И  вот  на  пристань  мы  попали,
Успели  сразу  на  паром.
В  четверть  часа  путь  одолели,
И  вот  мы  на  базаре  том.

Потом  мы  добрались  до  места,
К  дороге,  к  съезду,  что  вверх  вёл.
Георгиевский -  он  был  известным,
В  город,  с  Волги  путь  этот  шёл.

Сюда  вёз  письма  по  знакомству,
Грасу  и  Брылкину,  тогда,
Он  управлял  тут  пароходством,
«Меркурий»  называлось, то.

В  «конторе»  человек,  так,  триста,
С  трудом  прошли  мы  сквозь  толпу.
Доходное,  видать, то,  место,
В  движении   всегда  к  тому  ж.

Брылкин  узнал  меня,  что  странно,
Не  видевши,  же,  никогда.
Я  просьбу  выполнил,  мне  данной,
Письма  с  почтением  отдал.

«Вы  опоздали -  тот  ответил,
Но,  что-то  мы  покажем  вам.
Вас  к  Грасу  отвести  наметил,
Квартиру  предоставит  там.

Потом  вас  губернатор  примет,
Уведомление - пришлёт.
Он  знает  кто  вы,  ваше  имя,
И  с  интересом  встречи  ждёт.

Готовит  вам  сюрприз  к тому  же,
Как,  неожиданность  для  вас».
«Как  звать  его,  мне  это,  нужно,
Прошу  ответить  на  вопрос».

«Звать  генерала – Александром,
Фамилия  же – Муравьёв».
«Он  из  каких? - спросил я  сразу,
Кто  вешает?  Или - кого?»
 
«Из  тех  он  -  царь,  повесил  коих»,
«Он,  кажется,  ещё  в  Сибири  был?»
«Да,  царь  амнистию  дал  вскоре,
Служить сюда  определил».

«Был  в  мятеже  средь  декабристов?»
«Мало  виновным,  признан  был.
Но,  раз   в  Сибири,  был,  в  аресте, 
«Вознаградил»  царь  - всё  простил.

Определит  он  Муравьёва,
На  службу - Губернатором.
Чин,  генерала,  уготовлен,
«Подарок» - императора.

Послужит,  это,  вам - сюжетом,
Романа  вашего,  тогда.
И  вот  сейчас  на  встрече  этой,
Людей  найдёте  интересных, там».

Когда  я  выехал с   Парижа,
Забыл  визитки, я,  в  запас.
Бумажку  подписал   прилежно,
Лакей,  чтоб  генералу,  снёс.

Вскоре  прислали  приглашенье,
На  чай – сегодня.  На  обед.
В  десять  часов  пьют  чай  «вечерний»,
Под  вечер  сделали  визит.

В  час  ожиданья,   шли  к  откосу,
Над  Волгой  возвышался  он.
Над  ярмаркой  великой,  Волжской,
В  тот  час  всё  освещал  огонь.

В  десять  часов – у  генерала.
Лакею,  сунул  три  рубля.
Мы  этой  встрече были  рады,
И  вот  пройти  уже  велят.

А  вот  и  встреча  с  Муравьёвым,
С  ним  круг,  значительных  особ.
Встрече  со  мной,  тут,  все  готовы,
Хоть  я  не  знатный,  не  посол.

Была   Голынская  тут,  с  мужем,
Племянницу  он  пригласил,
Княгиня  Шаховская  тут  же,
И  сын  Карамзина  тут  был

Мы  к  разговору  уж  готовы;
Лакей  тут  объявил  всем  нам:
«Князь  и  княгиня – Анненковы!»
Вздрогнул,  услышав  имена.
 
Взял  генерал меня  под  руку,
К  новоприбывшим,  тут,  подвёл.
Представил  с  пафосом,  как  друга,
Меня.  И  их.  В  курс  дела  ввёл. 

«Это - герой  и  героиня!
Романа  вашего.  Да, да!»
Забавная  была  картина;
Крик  изумленья  у  меня.

Я  в  их  объятьях  очутился,
Были  все  рады.  Я,  они.
И  сразу  же  я  в  них  влюбился,
Отнёсся  с  добротою  к  ним.

Иван  с  Полиной - эти  люди,
Мне  рассказал  о  них  Гризье.
Находкой  для  романа  будут,
Мне  подошли  тогда  во  всём.

Сюжетом  станет  для  романа,
И  вот – передо  мной,  друзья.
Это  они – всё  без  обмана,
Не  удивиться,  тем,  нельзя.

Шёл  двадцать  пятый  год. Восстанье.
Площадь  Сенатская – мятеж.
Для  многих  эшафотом  станет,
Сошлют  на  каторгу  людей.

Бестужев – Рюмин  и  Рылеев,
Каховский,  Муравьёв  Сергей.
Царь, их,  тогда  не  пожалеет,
Повесят  лучших  из  людей.

Был  Анненков  замешан  так  же,
Он  менее  виновным  был.
Судом  был,  осуждён  он  тоже,
На  каторгу  в  Сибирь  попал.

В  Сибирь  отправили  с  другими,
Те,  не  доехали  совсем.
Путь   дальний,  не  осилен,  ими,
Многих  людей  тогда  скосил.

А  Анненков  Иван  доехал.
Преодолел  невзгоды  все.
И  станет  следующей  вехой,
Рудник. Туда  сгоняли  всех.

А  девушка  его – Полина,
Которую,  очень  любил.
Была,  по  сути,  молодчина,
С  Иваном  захотела  быть.

К  царю  с  поклоном  та  ходила
Женой  законной  не  была  ж,
Добиться  своего  хотела,
В  Сибирь  поехать,  пожелав.

И,  разрешения  добилась,
За  ним  поехать  на  рудник.
Своей  свободой  поступилась,
Самопожертвованья  -  миг.

Это  сюжетом  послужило,
Романа.  Мир  весь  обошёл.
И  на  него  «Ценз»  наложили
В  России,  тот,  был  запрещён.
.
От  этого,  стал  популярным,
В  России  по  рукам  ходил.
Для  многих  это было  странным,
На  западе. Не  знали,  дел.

И  тут  княгиня  Трубецкая-
(Подруга  же  царицы,  той. 
Супруги  царя – Николая,
По  счёту – «Первый»  ещё,  тот)

На  вечере  мне  рассказала,
Что,  та,  с  царицей - мой  роман,
Читать  раз  в  будуаре   стали,
Зашёл  тут  царь. Сердит  был  он.

Княгиня,  спрятать  под  подушку,
Успела  вовремя  роман.
Царица  уж  дрожит  немножко,
Царь  Николай  видит  обман.

«Мадам, знаю -  роман  читали,
Хотите,  я  скажу  какой!»
Та  ж  от  волненья  задрожала,
Тут,  от  внезапности  такой.

«Учитель  фехтования». Всё  верно?
И  написал  его - Дюма»
Жена  залепетала  нервно,
Что  сразу  было на  уме.

«Откуда  знаете,  вы,  сударь?»
«Это  не  трудно  угадать.
Не  бойтесь,  это  не  подсудно,
Но,  лучше  всё  ж,  тот,  не  читать.

Моя  последняя,  та,  книга,
Которую,  я  запретил».
И  усмехнувшись,  вышел  тихо,
«Мол,  без  того,  немало  дел» 

Роман  стал  очень  популярным,
Один  торговец  полотном.
Носил  на  рынок  регулярно,
Платки,  с  сюжетом -  об  одном.

Был  на  платках  один  рисунок,
Сцена,  изображена  на  них.
Сюжет  с  романа  нарисован,
Сбывали  даже  оптом  их.

«Телега  вёзшая  Полину,
Попала  под  набег  волков».
Такая,  вот,  была  «картина» 
Эффект  романа  был  таков.

Вот  так  я  встретил,  тех,  героев,
Типаж,  романа  своего.
И  эти  декабристы,  трое,
Кумиры  сердца  моего.

Друг  другом  в  день  тот  завладели,
Наговориться  не  могли.
Аж,  расставаться  не  хотели,
Хотели  душу  все  излить.

Рассказ  вёл  о  переживаньях,
Иван. Год  в  крепости,  пробыв.
С  той,  в  кандалах – на  проживанье
Потом  в  Иркутск,  отправлен  был.

Отбыли  вчетвером  в  дорогу,
Добрался  Анненков  один.
Дела  других,  настолько  плохи,
Что  сочтены   были  их  дни.

В  рудник  Петровский  был  доставлен,
Девушка  ж  прибыла  туда.
Он - на  «довольствие»  ж,  поставлен,
На  руднике,  что  за  еда.

Полина  Гебль,  став  женою,
(Княгиней  Анненковой,  став)
Судьбой,  довольствуясь  такою,
Чувство  любви,  тем,  доказав.

С  мужем  невзгоды  разделила,
Сама  ж,  избравши  этот  путь.
Пример  других  жён  повторила,
И  не  боясь «кандальных  пут»

Там  был  Бестужев,  осуждённый,
Потом  он  романистом  стал.
Писателем  стал  очень  модным,
Вещей  немало  написал.

Под  псевдонимом  был – «Марлинский»,
Успех  романов  его  был.
Был  с  Анненковыми  близок,
Обоих  всей  душой  любил.

А  Анненкова  уж,  как  другу,
Покажет  мне  один  браслет.
Бестужев  ей  одел  на  руку,
До  смерти,  чтоб  носила,  тот.

Браслет  и  крест,  на  нём  висевший,
Окован  был  кольцом  к  тому  ж.
Которое  носил   «сидевший»
Её  уже  законный  муж.

Двадцать  семь  лет  они  пробыли,
В  Сибири,  рядом  с  рудником.
Себе  уже  и  мысль  привили,
Чтоб,  умереть  в  месте  таком.

Приказ  пришёл  к  освобожденью,
Так,  неожиданно  для  них.
Без  радости  и  удивленья,
Всё  ж  приняли  его,  они.

Они  привыкли  в  этом  крае,
Вторым  отечеством – им  стал.
Успели  стать  сибиряками,
Любовь  пришла  к  этим  местам.

Три  дня  мы  провели  тут  в  Нижнем,
Два  вечера - среди  друзей.
Вместе  обедали  мы  так  же,
И  очерки  мои про  всё.